— Семён, не уходи! — сквозь слёзы умоляла мать. — Прости… останься…
Но отец уже собрал вещи в потрёпанный чемодан и, не глядя назад, шагнул к двери.

Я замер в проходе между кухней и коридором, будто живая стена. Мне было двенадцать, и я верил, что если просто не сдвинусь с места, всё изменится. Вернётся. Ведь раньше у нас была хорошая семья, правда?

Мама и папа смеялись над одними шутками, понимали друг друга без слов. Да, отец пропадал на работе, приходил уставшим, но в те редкие вечера, когда мы собирались вместе, я чувствовал себя счастливым.

А потом — как гром среди ясного неба. Мамина измена. Какой-то Сергей с её работы. Крики, слёзы, хлопанье дверей. И вот он — на пороге.
— Пап, не уходи! — вырвалось у меня.
— Дорогу. — Голос звучал чужо, будто не его, а какого-то опера из сериала. Таким он говорил только по телефону, когда обсуждал дела.
— А я? — прошептал я, сжимая кулаки.
Он молча отстранил меня в сторону. Как пустой стул. Как ненужную вещь. Вышел. Дверь захлопнулась. Всё.

Мама рухнула на диван, закрыв лицо руками. Я смотрел на неё и чувствовал, как внутри что-то ломается.
Через две недели Сергей исчез. А мама осталась одна — с преданным псом на цепи. Собой.

Я стал пропадать на улице, связался с компанией, которую мама называла «отбросами». Мелкие кражи, выпивка, сигареты. Однажды мы с Котькой попытались обчистить какого-то бизнесмена. Но у того была охрана. Нас скрутили и поволокли в участок.

Когда отец вошёл в камеру, я сразу узнал его. Лицо — как камень, взгляд — лёд.
— Выходи. — бросил он.
— Иди к чёрту, — прошипел я.
Он выволок меня в коридор и ударил. Два раза. Сильно. По лицу.

— Сколько тебе, Артём?
— Сам забыл? — я усмехнулся, вытирая кровь.
— Потому что ты мне не сын! — взорвался он. — Я женился на твоей матери, когда она уже была беременна. Думал, справимся. А она… — он махнул рукой.

Я онемел.
— Кто тогда мой отец?
Он протянул мне платок, поставил на стол воду и тяжело опустился на стул.
— Хрен его знает. Да и не важно. По документам ты мой. Алименты плачу. Но если продолжишь в том же духе — откажусь. Пусть сажают. Мне всё равно.
— А Котька?
— У него отец есть. Пусть спасает.

Я уставился в пол. Мне стало стыдно. Не за себя. За всех. За мать. За отца. За то, что мы потеряли… и за то, как я сам всё профукиваю.
— Просто… больно. Я запутался. Всё рухнуло. Не знал, куда себя деть.
— Это не оправдание. Либо берёшься за ум, либо сгниёшь в зоне. Малолетка — это ад, Тёма. Тебе туда не надо.
— Ладно. Попробую.

Когда я выходил, он крикнул вслед:
— И мать не вини. В разводе виноваты оба. Что я наговорил — забудь. Сгоряча.
— А вы… не попробуете снова?
Он горько усмехнулся:
— Нет. Это конец.

Я ушёл. И ушёл от той жизни, в которую катился.

Порвать с той компанией было нелегко. Котьку отец вытащил, но он снова взялся за старое. А я — нет. Я поставил цель. Простил мать. Учёба, репетиторы, бессонные ночи.

И вот — я подал документы в академию МВД. Мать орала:
— Это не жизнь! Посмотри на отца! Не жизнь!
А я смотрел. Помнил. И именно поэтому хотел туда.

Когда я получил погоны лейтенанта, я приехал к отцу без предупреждения.

Он всё ещё возглавлял отдел. Поседел. Постарел. Но глаза… те же.
— Здравия желаю. Лейтенант Белов.
Он замер.
— Тёма?..
Мы говорили часами. О работе, о жизни, даже о хоккее. Он предлагал рюмку, но я отказался. Я просто хотел показать: я смог. Не свалился в пропасть.

Когда я встал, он поднялся следом.
— Останься. Переводись к нам. В отдел.
Я долго смотрел на него. Чужого и родного.
— Не уйду. Уйти всегда успею.

Теперь мы работаем вместе. Он — мой начальник. Я — его подчинённый.
Но главное — он снова мой отец.