**Запись в дневнике**
Моя дочь предала меня. Всю жизнь я верила, что она умеет ценить добро, различать, кто её любил, а кто лишь делал вид. Но её поступок перечеркнул всё — горько, больно, окончательно. Она не позвала на свадьбу моего мужа, Артёма Сергеевича, который растил её с девяти лет, отдавая ей всю душу. Зато пригласила родного отца, Дмитрия, что плевал на нас все эти годы. После такого и мне там делать нечего.
С первым мужем мы развелись, как и следовало ожидать. Последние пять лет брака я держалась только из-за тёщи, умолявшей «потерпеть её бедного Димочку». Но всему есть предел — я сломалась, когда нашей Алине исполнилось семь. Её отец никогда не ставил нас на первое место. Играл с ней, только если был подшофе, а потом напивался в стельку. Исчезал на дни, а возвращался злой, с кулаками — бил и меня, и моё сердце.
Узнав про его любовницу, я поняла: хватит. Мысли о том, что какая-то дура поверила в его сказки, добили меня. Развод оформила быстро. Дмитрий даже не сопротивлялся — схватил свои пожитки, разбил в коридоре графин и ушёл, гордый, будто победитель. А тёща, раньше нывшая про «несчастного сыночка», вдруг оскалилась. Винила меня, шептала Алине, что это я прогнала её «папочку», хотя он сам нас выкинул из жизни.
Алина всегда тянулась к нему больше, чем ко мне. Я воспитывала, заставляла учиться, а он приползал раз в год — с дешёвыми шоколадками и дурацкими подарками. Зато когда напивался и лез в драку, я закрывала её собой. В итоге в её памяти он стал чуть ли не героем, а я — злой мачехой. Объяснять что-то было бесполезно: бабушка отравила её сердце, а Алина верила в сказку про «хорошего папу», который на деле был никем. Я молчала и боролась за неё. Когда тёща умерла, стало легче, но Алина всё равно твердила: «Папа бы меня любил, если бы не ты».
В девять лет Алины я встретила Артёма в нашем городке под Тверью. Он был добрым, крепким, с тихим голосом и спокойными руками. Я сразу поняла — это мой человек. Но предупредила: «У меня дочь, и она тебя не примет». Он не испугался. Сделал предложение, зная, что впереди буря. И буря грянула: Алина кричала, хлопала дверьми, издевалась. Я думала, он сбежит — кто захочет терпеть такое? Но он остался. За шестнадцать лет повысил голос всего дважды — и то за дело. Водил её на танцы, забирал ночью с гулянок, покупал куртки, никогда не попрекал. Даже институт ей оплатил он, а не её «настоящий» отец.
В старших классах Алина перестала его гнобить, но и спасибо не сказала. Я надеялась — повзрослеет, поймёт. Знала, что она иногда видится с Дмитрием. Не лезла, но каждый её день рождения был пыткой: она ждала его звонка до ночи, а он не звонил. И так — год за годом, словно заколдованная.
После школы она уехала в Питер, вернулась с парнем, с которым встречалась с универа. А потом — свадьба. Я была уверена, Артём будет рядом. Но она вычеркнула его из списка. Он сделал вид, что не обижен, но я видела — потух. Алина бросила мне:
— На свадьбе будет мой отец. Ты что, хочешь, чтобы они встретились? Устроить балаган?
У меня перехватило дыхание:
— Ты зовёшь того, кто предал тебя, а того, кто растил, — нет? Бессердечная! Я не приду. Ищи теперь помощи у своего «папочки».
Она что-то залепетала, но я уже хлопнула дверью.
Дома Артём уговаривал: «Она же одна, это её праздник». Но я не могу. Она сама всё решила. Мы столько лет боролись за неё, а она по-прежнему верит в того, кто её выбросил. Ладно. С меня хватит — пусть живёт, как хочет.
**Урок:** Говорят, дети — это навсегда. Но иногда навсегда — это лишь боль, которую приходится отпустить.
