Когда Алина сообщила, что выходит замуж за Максима, мать только всплеснула руками, бабушка осыпала её проклятиями, а подруга Галя показала пальцем у виска и назвала дурой.
Но Алина любила. До боли, до слёз, до безумия. И была уверена — никто не понимает любви так, как она.
Ей всего двадцать один, она наивна, но упряма. А Максим — тридцатилетний «бизнесмен», с виду умный, обаятельный, весёлый. Да, бывает резким, иногда ведёт себя как ребёнок, но с ней — нежен и заботлив.
Она не бросила институт — мать пригрозила не дать ни рубля на жильё. Максим ворчал, но терпел: из тесной съёмной квартиры на окраине Москвы хотелось выбраться побыстрее. Да и Алина ему нравилась.
После свадьбы он словно переродился: носил её на руках, помогал по дому, вместе выбирали мебель, обои, кухню. Но потом его стало не хватать. То «в баре с друзьями», то «встреча с партнёрами».
Когда Алина забеременела, всё рухнуло. Сильный токсикоз, одиночество, постоянный страх.
Он приносил деньги, но пропадал. Никогда толком не объяснял, чем занимается. Лишь отмахивался:
— Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
Мать Алины чуяла неладное:
— Его либо посадят, либо убьют. Не играй с огнём, дочка.
Но Алина гнала дурные мысли — у них была дочь, маленькая Даша, и ради неё они старались. Иногда у них получалось быть семьёй: выезды на дачу, подарки, тёплые вечера.
А иногда… не хватало даже на еду. Он менялся — то щедрый и весёлый, то злой и холодный.
Через десять лет Максим вдруг заявил, что нашёл «нормальную работу»: в крупной компании, с зарплатой, графиком, перспективами. Два года были лучшими в жизни Алины. Они отдыхали, смеялись, даже завели собаку.
Но потом — будто сглазили. Максим стал замкнутым, раздражительным. В конце концов, отослал жену с дочкой к теще:
— Так будет лучше. Я потом всё объясню.
Через два месяца его арестовали. Попался на взятке. Через неделю — мёртв. Официально — инфаркт в камере.
— Свои прикрыли, — равнодушно бросил следователь. — Вы правда ничего не знали?
Алина молчала. Она и правда не знала. Или не хотела знать.
Остались только воспоминания, старая машина и квартира, доля в которой чудом перешла к Даше.
Свекровь, Лариса Петровна, обезумела от горя:
— Ты его погубила! Всё тебе было мало!
Алина не оправдывалась. Вдова, без денег, с ребёнком и тоской — ей и так было невыносимо.
Через полгода Лариса сама позвонила — ради внучки. Даша часто гостила у бабушки, Алина не мешала: девочке нужен был родной человек, а сама она работала без отдыха, чтобыИ только годы спустя, когда Даша сама стала матерью, она наконец поняла, как трудно было её матери — и простила её.
