**Случайный след — как забытая сумка перевернула судьбы**
Тридцатипятилетняя Ярослава торопилась. Она только что расплатилась за поездку, доставая купюры из переполненного, потрёпанного кошелька. Бросив водителю беглое «спасибо», она выпрыгнула из машины, оставив на заднем сиденье увесистую кожаную сумку, потёртую на ручках, но всё ещё солидную.
Таксист Александр Ильич заметил потерю спустя несколько минут, когда усаживал нового пассажира. Про себя выругавшись, он отвёз клиента и развернулся обратно — туда, где высадил женщину. Подъехал к тому же подъезду, открыл дверь и вытянул находку. Сумка была тяжела, будто набита камнями. Пощупав кожу, он усмехнулся — добротная телячья, явно не фабричная.
Мысленно попросив у Бога прощения, Александр полез внутрь, надеясь найти хотя бы клочок с адресом. Но там царил хаос: тюбики помады, рассыпанные таблетки, свёрнутые колготки, инсулиновые шприцы, фотографии незнакомых людей — и ни одного намёка на хозяйку.
«Чёрт, и как она это таскает?» — почесал затылок водитель. В тот же день он обошёл двор, расспрашивая соседей. Жилой комплекс из пяти корпусов в форме каре — ни одна из женщин не признала сумку.
А Ярослава, не заметив потерю, носилась по делам: аптека, юрист, парикмахерская, три магазина. Это был её первый день отпуска, и она решила разом «разгрести завалы». Вспомнила о сумке лишь вечером, собираясь на встречу с подругами. Она обзвонила все точки, где побывала, но такси в список даже не попало.
Александр не сдавался. Дважды в день он приезжал к подъезду — утром и вечером, — таская сумку, как рюкзак десантника. На третий день, уже готовый махнуть рукой, он устроился на лавочке с бутербродом: чёрный хлеб, толстый слой сервелата, огурец и пара яблок. Только собрался откусить, как заметил лохматого пса. Тот молча смотрел на еду, не попрошайничая, лишь в глазах читалась надежда.
«Ну ладно, дед», — вздохнул Александр и протянул бутерброд. Пёс аккуратно взял угощение, забрался на скамью и степенно принялся жевать. Водитель поделился и остальным, а заодно рассказал псу о пропаже.
С того дня всё изменилось.
Пёс, которого Александр назвал Барбосом, стал ждать его у подъезда. Они вместе обходили корпуса, и вскоре водитель ездил уже не ради сумки — ради друга.
Через неделю Александр достал блокнот:
— Последние этажи, старина.
Барбос вдруг ткнулся носом в сумку, рванул к одному из подъездов и уселся у двери на восьмом этаже.
— Да ну? — Александр засмеялся.
Дверь открыла усталая женщина в заношенном халате.
— Вам что? — нахмурилась она.
Но Барбос тыкался мордой в сумку и лаял.
— Ваша? — неуверенно спросил Александр.
Ярослава ахнула:
— Боже! Где вы её нашли?
— В такси.
— А я весь район перерыла… Проверьте содержимое, — смутился он.
— Косметика, лекарства, полжизни, — махнула она рукой.
— Четыре кило, если точно.
— Неужели вы неделю её искали?
— Спасибо ему, — кивнул Александр на пса. — Хотел забрать к себе.
Ярослава покраснела:
— Может, ко мне? И вас тоже. Заходите!
Через полчаса они сидели на кухне. Вареники, селёдка под шубой, солёные огурцы — что успела наскрести хозяйка. Барбос растянулся у её ног, будто так и было.
Тут зазвонил телефон. Ярослава отмахнулась:
— Девочки, не сегодня.
Но через час ввалились три подруги — с вином, закусками… Увидев мужчину с бутылкой «Столичной», одна фыркнула:
— Мужик, ты хоть знаешь, как это пьют?
Все засмеялись.
— Сколько за поиски? — подколола другая.
— Да вы что! — Александр даже вскочил.
— Да шутим!
Той ночью смеялись до утра. А Барбос… Он выбрал. Свернулся калачиком у Ярославиных ног и даже не шевельнулся, когда Александр позвал.
— Предатель, — усмехнулся тот.
— Приходите завтра, — сказала Ярослава. — Будем гулять втроём.
Через месяц Александр переехал. Через два — расписались. А Барбос теперь важничает во дворе, и соседи знают: если пёс заходит в лифт, значит — на восьмой.
**Гав!**
Вот и вся история. А выводы делайте сами.
