Когда Настя объявила, что выходит замуж за Артёма, мать только ахнула, бабка прокляла её всеми мыслимыми словами, а подруга Галя постучала пальцем у виска и назвала дурой.
Но Настя любила. До дрожи в коленях, до слёз, до потери рассудка. Она свято верила — никто не понимает любви так же глубоко, как она.
Ей двадцать, она наивна, но упряма. А Артём — тридцатитрехлетний «бизнесмен», со стороны — умный, харизматичный, с огнем в глазах. Да, иногда резок, бывает — капризен, но с ней — нежен и внимателен.
Она не бросила институт, хоть мать грозилась оставить её без материальной помощи. Артём ворчал, но терпел: из узкой съёмной однушки на окраине хотелось сбежать побыстрее. Тем более, Настя ему и правда нравилась.
После свадьбы он словно переродился: носил её на руках, помогал по хозяйству, вместе выбирали обои, мебель, шторы. Потом его начало не хватать. То «встреча с партнёрами», то «вечер с друзьями».
Когда Настя забеременела, всё пошло под откос. Сильнейший токсикоз, пустота в квартире, ночная тревога.
Он приносил деньги, но пропадал. Никогда толком не рассказывал, чем занимается. Лишь отмахивался:
— Не твоих собачьих дел.
Мать Насти чуяла недоброе:
— Либо его посадят, либо уберут. Не играй с судьбой, дочка.
Но Настя гнала эти мысли — у них была дочка, крошечная Мила, и ради неё они пытались быть семьёй. Иногда получалось: выезды на дачу, подарки, тёплые вечера.
А иногда… не хватало даже на хлеб. Он менялся — то щедрый и весёлый, то хмурый и далёкий.
Через десять лет Артём вдруг заявил, что устроился на «честную работу»: в крупную компанию, с зарплатой, графиком, карьерой. Два года после этого казались раем. Они путешествовали, смеялись, завели собаку.
Но потом — будто сглазили. Артём начал пропадать, злиться, закрываться. В конце концов, отправил жену с дочкой к тёще:
— Так будет лучше. Потом всё объясню.
Через два месяца его арестовали. Попался на взятке. Через неделю — мёртв. Официальная версия — инсульт в СИЗО.
— Свои прикрыли следы, — холодно бросил следователь. — Вы правда ничего не знали?
Настя молчала. Она и правда не знала. Или не хотела знать.
От Артёма остались лишь воспоминания, потрёпанный автомобиль и квартира, в которой его доля — чудом! — была записана на Милу.
Свекровь, Тамара Петровна, рвала на себе руки от горя и ярости:
— Ты его погубила! Вечно тебе мало было!
Настя не оправдывалась. Вдова, без средств, с ребёнком и комом боли в груди — ей и так было невыносимо.
Через полгода Тамара сама позвонила — ради внучки. Мила часто гостила у бабушки, Настя не мешала: девочке нужен был близкий человек, а сама она — работала без отдыха, пытаясь выжить.
И тогда появился Слава. Старый друг по университету. Добрый, спокойный, в разводе. Сначала они просто болтали — о жизни, утрате, прошлом. Потом стали встречаться.
Но Миле Настя не спешила рассказывать. До того дня, пока не решилась:
— Это Слава. Мы вместе.
— Ты что, уже забыла папу?! — завопила дочь. — Бабушка была права!
В душе Настя дрожала. Она сама не знала, как жить дальше. Но знала одно — жить надо.
— Он не заменит тебе отца. Но он — хороший человек.
Мила не поверила. Она и бабушка обсуждали это. Тамара рычала сквозь слёзы: «Ты единственная, кто может остановить эту глупость».
Мила старалась: игнорировала Славу, отталкивала подарки, смотрела с ненавистью. Но он был терпелив. Не лез. Не злился.
Приносил цветы, играл с собакой, жарил блины. Был добрым.
Как-то он свозил всех на конюшню. Мила не выдержала. Хоть и делала вид, что равнодушна, восторг проглядывал в глазах.
И вот однажды бабушка сказала:
— Если хочешь, чтобы он ушёл — знаешь, что делать.
План был прост: инсценировать приставание. Один раз — и мама выгонит Славу навсегда.
Мила сделала всё как надо. Надела короткую футболку, распустила волосы, подошла к нему, когда он месил тесто.
Когда вошла Настя — дочь закричала:
— Он ко мне пристаёт!
Слава замер. Настя остолбенела. Мила — в ужасе.
Но вместо злости в глазах у Славы проступила… жалость. Понимание. И это сломало девочку. Она зарыдала. По-настоящему.
— Бабушка вела— Бабушка сказала… — прошептала Мила, разрываясь между стыдом и отчаянием.
