Телефонный звонок в предрассветной тишине: как горе сломало одну жизнь и подарило новую
Еще темно. Тишина. Иван и его жена Татьяна спали, когда на тумбочке задергался телефон. Звонок был навязчивый, режущий, как нож по стеклу. Таня открыла глаза, потянулась к аппарату и увидела — звонит брат мужа, Геннадий.
— Ваня, возьми. Это же Гена, — пробормотала она, суя телефон в руку супруга.
Тот нехотя поднял трубку.
— Алё… Гена? Чего так рано? Что? Кто вы?.. — голос его дрогнул. — Да, да… Мы выезжаем…
Иван опустил телефон. Лицо его окаменело. А через секунду… он зарыдал.
Тот рассвет разорвал их жизнь на «до» и «после». Геннадий с женой Ольгой возвращались с дачи. Машину выбросило с трассы — тормоза отказали. Гены не стало сразу. Оля промучилась еще несколько дней… Но чуда не случилось.
Хотя нет — чудо было. Дети остались живы. Их двое — семилетний Витя и четырехлетняя Катя.
— Вы единственные близкие родственники, — устало произнес врач, глядя в пол. — Возьмете детей хотя бы временно?
— Да… Конечно, — хором ответили оглушенные Татьяна и Иван.
Дети не раз гостили у них. В их доме было тепло, уютно. И сейчас, хоть и молча, но поехали с ними. Они еще не поняли, что остались одни.
Год назад Иван и Татьяна похоронили свою дочь, Ангелину. Ей было семнадцать. Она была вылитая мать — такая же нежная, добрая, упрямая. Лечение тянулось долго, стоило бешеных денег, приносило боль. Но смерть всё равно пришла.
После этого жизнь застыла. Танькина мать, бабушка Ангелины — Нина Петровна — не могла смириться. Она видела внучку в каждом сне, в каждой тени квартиры.
И однажды сказала Ивану и Тане:
— Даже не думайте о другом ребенке. Это будет предательство. Предательство нашей Ангелины.
Эти слова убили их. Навсегда. Они приняли этот «запрет» как приговор. Не рожали. Не брали из детдома. Жили вдвоем. И молча несли этот крест.
Нина Петровна вскоре умерла. Сердце не выдержало. Но её слова остались, как тень. Давили.
Даже когда мелькали мысли о детдоме, даже когда сердце ныло — страх «предательства» не давал сделать шаг.
И вот теперь — Катя и Витя.
Они молчали, жались друг к другу. И вдруг, среди тишины, Катя подошла к фотографии Ангелины и спросила:
— Тетя Ангелина теперь на небе с моими мамой и папой? Они там вместе, да?
Таня затряслась, обняла девочку.
— Да, родная. Теперь они вместе. И им там хорошо. А нам здесь надо жить так, чтобы им за нас не было стыдно…
Бумаги оформили быстро. Иван и Татьяна стали опекунами. Время текло. Дети понемногу оттаивали. Витя начал говорить: «Пап, глянь». Катя — «мам, помоги».
Эти новые слова лились в душу, как мед. Слезы больше не жгли, а просто катились по ночам. Теперь у них не было права на слабость. У них снова была семья.
Иван работал. Купили дачу, машину. Обживались. И хоть потери оставили шрамы, в глазах появился свет. Настоящий.
Чужую судьбу не вымолишь. Своей не убежишь. Надо только уметь услышать, когда жизнь стучится. Иногда даже в самом страшном горя таится новая надежда. И не всё, что кажется концом, на самом деле им является.
Так вышло и у них. Пустой дом снова наполнился смехом. И вместо отчаянья пришёл смысл. Если судьба дает тебе шанс — не отворачивайся. Возможно, это и есть твой второй путь к счастью.
