**Дневник**

Моя жизнь — это бесконечная битва за каждый рубль, а звонки матери будто раскалённой кочергой прожигают душу. Она презирает моего мужа, Дмитрия, называя его никчемным бездельником, который не в состоянии содержать семью. Её голос в трубке пропитан ядом: «Ну что, на хлеб с водой ещё хватает, или уже на паперть выходить пора?» Неужели она не видит, как мы из последних сил пытаемся дать нашему сынишке шанс на нормальную жизнь?

Мы живём в маленьком городке под Воронежем, и единственный, кто приносит деньги в дом, — это Дима. Нашему Алёшке четыре года, у него синдром Дауна. Я посвящаю ему каждую минуту, чтобы он рос, чувствовал заботу и не отставал от сверстников. Но всё это — бесконечные траты: спецзанятия, бассейн, логопед, лекарства. А ещё кредит за нашу двушку, который высасывает из нас все соки. Каждый месяц — как прыжок через пропасть, лишь бы не сорваться вниз.

Дима работает без устали, но заказы то есть, то нет. Хватается за любую подработку, лишь бы платили честно. Я вижу, как он выматывается, как к вечеру в его глазах — пустота. А мать, Галина Степановна, лишь подливает масла в огонь. Её звонки — не поддержка, а удар под дых.

Она никогда не скрывала, что считает Дмитрия неудачником. «Настоящий муж должен семью на ноги поставить, а не по помойкам шляться!» — шипит она. Будто мы живём в сказке, где деньги с неба падают. Год мы искали хорошего врача для Алёшки, перелопатили кучу клиник — всё стоит бешеных денег. Но матери хоть бы что. У неё своя жизнь: двушка в центре Воронежа, да ещё и вторая, бабушкина, которую она сдаёт. Путешествует, шубы покупает, живёт, как королева.

Когда она узнала про Алёшку, её слова вонзились в сердце: «Ну конечно, с таким-то отцом чего ждать?» Как можно быть такой бессердечной? Я молча проглотила обиду — спорить с ней всё равно, что стену лбом пробивать. Иногда кажется, что надо отрезать этот ядовитый родник раз и навсегда… Но не могу. В детстве она была мне опорой, а теперь — лишь боль.

С тех пор как появился Дима, всё изменилось. Она возненавидела его с первой встречи, и теперь каждый её звонок — удар побольнее. Мы с Димой давно забыли про новые вещи, про кафе, про кино. Всё ради Алёшки. Я знаю, что дети важнее всего. Но почему мать не понимает? Её звонки — не про заботу, а про то, чтобы тыкнуНо когда я вижу, как Алёшка смеётся в объятиях отца, понимаю — мы уже победили, пусть даже без её понимания.