**Дневник. Эхо правды: история на юбилее в Нижнем Новгороде**
Сегодня в нашей просторной квартире в центре Нижнего Новгорода царил праздничный хаос. Людмила Степановна готовилась к своему шестидесятилетию. Стол буквально прогибался под тяжестью угощений, а гости — родня, друзья, коллеги — заполняли зал ресторана смехом и звоном бокалов. Всё шло как по маслу: тосты, комплименты, пожелания долгих лет. Людмила Степановна, величавая, словно царица, принимала поздравления с лёгкой улыбкой, но её взгляд то и дело цеплялся за невестку, Светлану.
Когда пришло время подарков, Светлана встала, и зал замер. По её кивку на стене развернулся экран, свет притушили, и она, взяв микрофон, произнесла:
— Я дарю вам нечто особенное, Людмила Степановна. Фильм, который покажет вам правду о вас самой. Ведь кто, как не семья, скажет её в глаза?
Экран вспыхнул кадрами, и гости ахнули.
—
Год назад, на моём тридцатилетии, Людмила Степановна подняла бокал с ядовитой улыбкой:
— Стыдно, что в нашем роду такая невестка, — заявила она, окидывая гостей взглядом. — Конечно, сыну можно было бы лучшую судьбу, но что поделаешь.
— Мама, хватит! — вскочил Дмитрий, мой муж, его лицо побагровело. — Садись уже!
— А что? — фыркнула свекровь. — Правда глаза режет? Кто ей скажет, если не мы?
С Димой мне повезло — он добряк, с душой нараспашку, обожает походы, гитару у костра и умеет развеселить даже в самый пасмурный день. Его отец, Михаил Петрович, такой же — с искоркой в глазах. Наши дети, Катя и Саша, души не чаяли в дедушке, но Людмила Степановна была его полной противоположностью. В её мире существовало лишь два мнения: её и неправильное. Она правила домом, как строгий надзиратель. Михаил Петрович лишь усмехался её выходкам, но я с первой встречи оказалась под прицелом.
— Ты из полной семьи? — спросила Людмила Степановна, едва я переступила порог их дома.
— Да, оба родителя живы, — ответила я, смутившись. — А что?
— Ничего, — отрезала она. — Где живёшь, с родителями или в общаге?
— Пока с родителями, учусь ещё, — улыбнулась я.
— А после свадьбы где селиться будете? — голос её стал резче.
— Пока не решили, — пожала я плечами. — Но у меня есть квартира от бабушки, сдаём её — допдоход.
— Ясно, — смягчилась свекровь. — А внуков-то когда родите?
— Хочу доучиться, — твёрдо сказала я. — Буду учительницей, не хочу бросать.
Казалось, она успокоилась, но её тон оставался командирским. Перед свадьбой она нагрянула к моим родителям с проверкой.
— Шторы где? — начала она, оглядывая гостиную. — Странно как-то.
— Жалюзи, — объяснил мой отец, Александр Сергеевич. — Свет удобнее регулировать. А ваши ковры и портреты — прошлый век, пыль собирают.
— А ковёр-то зачем сняли? — не унималась свекровь. — Зимой же холодно!
— Тёплый пол, — усмехнулся отец. — С подогревом.
— Вот дела! — всплеснула руками Людмила Степановна. — А кота зачем в доме держите? Это же частный сектор!
— Он у нас сибиряк, шерсть греет, — пояснила мама, Ольга Ивановна. — Зимой в комбезе гуляет, пять минут — и домой.
— Кот в комбинезоне? — расхохоталась свекровь. — Ну вы и чудики!
Вернувшись, она заставила Михаила Петровича срочно менять шторы на жалюзи и класть тёплый пол. Их кота Мурзика тоже измерили, но комбинезон так и не купили — шерсти хватало.
После свадьбы Людмила Степановна стала наведываться к нам почти каждый день. С белым платком она выискивала пыль, тыкая мне в каждую соринку. Сначала я терпела, но однажды не выдержала:
— Может, лупу вам? А то бактерии не разглядеть.
— Признай, что ты неряха! — огрызнулась она. — Убираешься кое-как!
— Подтверждаю, — ответила я с сарказмом. — А теперь до свидания, на работу опаздываю.
— Немедленно приберись! — вспылила она. — Мой сын дышит этой грязью!
— А мне не нужен лишний стресс, — отрезала я. — Людмила Степановна, ещё раз — и мы переедем. Мне предлагают место в другой школе. Далеко от вас.
Свекровь замолчала и исчезла… но ненадолго. Вскоре она сменила тактику — теперь её интересовал холодильник.
— Опять Дима без обеда! — возмущалась она. — Какая же ты жена, если супа не сварила? Вот, принесла ему борщ в термосе.
— Людмила Степановна, он ест в столовой, — устало ответила я. — И термос ваш течёт. Из-за него ноутбук залили, ремонт на десять тысяч.
— Конечно, я виновата! — фыркнула она. — А это что за зелень в холодильнике?
— Брокколи, — ответила я. — В контейнере тушёная, попробуйте.
— Дорого, небось, — буркнула свекровь. — Чем картошка не угодила?
Однажды Дима принёс пиццу для уютного вечера. Увидев коробку, Людмила Степановна взорвалась:
— Димка, я запрещаю эту дрянь!
— Мам, мне тридцать, — рассмеялся он. — Сам решу, что есть. Иди домой, у нас планы.
— Выгоняете меня? — драматично воскликнула она. — Чёрствые вы!
С рождением Кати и Саши всё стало хуже. Свекровь гладила детские вещи по пять раз, кипятила соски и спорила со мной, учительницей, о воспитании. Я терпела… но её тост на моём юбилее переполнил чашу. После этого я месяцами с ней не общалась.
Дети тем временем увлеклись съёмкой. В свои шесть и семь лет они снимали всё подряд, а Дима отдал им старый телефон с камерой. Разбирая их видео, я наткнулась на кадры, где Людмила Степановна вела себя… не лучшим образом. И тогда у меня созрел план.
На её юбилей мы получиКогда наступил вечер и гости разошлись, Людмила Степановна неожиданно обняла меня и прошептала: «Прости, дочка, видимо, я и правда бываю несносной».
