В холодной кухне старого дома на окраине Нижнего Новгорода сидела Валентина Семёновна, держа в дрожащих пальцах потрёпанную чашку с остывшим чаем. Её колючий взгляд скользил по двору, где её невестка, Алиса, укладывала коробки в видавшую виды «Ладу». Десятилетняя Даша, их дочка, стояла рядом, уткнувшись в телефон, будто экран мог защитить её от этой житейской драмы. Ледяной ветер с Волги врывался в приоткрытую форточку, усиливая пустоту в душе Валентины Семёновны.
«Ну вот и конец», — пробормотала она, наблюдая, как Алиса хлопнула дверцей машины. «Наконец-то эта особа уберётся из жизни моего Мишеньки».
Она демонстративно провела рукой по столу, будто смахивая невидимый сор. В глубине души она ликовала — ведь эта Алиса никогда не была ей по душе: слишком самостоятельная, слишком гордая, недостойная её сына Михаила. Теперь, после развода, Валентина Семёновна считала это своей победой. Но торжество длилось недолго — Миша перестал брать трубку. Она названивала ему раз за разом, но в ответ — лишь длинные гудки. В бессильной злости она швырнула телефон на диван и закричала в пустую комнату:
«Да что же это за неблагодарность?! Я жизнь за него положила!»
На следующий день она решила нагрянуть к сыну без предупреждения. Дверь открыл Михаил — небритый, в помятой майке, с потухшими глазами. Увидев мать, он мрачно нахмурился:
«Ты зачем пришла?» — резко бросил он, преграждая ей путь.
Валентина Семёновна застыла, словно её обдали ледяной водой. Она не ожидала такого приёма.
На кухне Валентина Семёновна нервно барабанила ложкой по краю чашки. Во дворе Алиса загружала последние пакеты. Михаил стоял рядом, опустив голову. Даша демонстративно отвернулась, уставившись в телефон.
«Миша, смотри как она рада свалить!» — прокричала Валентина Семёновна, распахнув окно. — «Видно, только и ждала момента сбежать с твоими деньгами!»
«Хватит, мать», — устало перебил её Михаил. Его голос дрожал. — «Это я подал на развод, а не она».
«Да что ты понимаешь!» — всплеснула руками старуха. — «Эта Алиса тебя вокруг пальца обвела! Ни стряпать толком, ни ухаживать за тобой не умела! А ты, сынок, лучшего заслуживаешь».
Михаил молча стиснул кулаки. Сколько раз он пытался объяснить матери, что её вечные придирки и выдумки разрушили его семью. Алиса не была идеальной — но разве кто-то идеален? Она искренне старалась быть хорошей женой и матерью. А вот Валентина Семёновна видела в ней одни недостатки. Сначала намёки: «А ты уверен, что она тебе верна?» Потом откровенная ложь: «Я видела, как она с каким-то мужчиной сидела!» И последней каплей стал «анонимный» листок, который она подкинула — якобы письмо от любовника Алисы. Тогда Михаил не выдержал, накинулся с обвинениями. А Алиса, вытирая слёзы, тихо сказала: «Если ты веришь ей, а не мне — нам не о чем говорить».
Развод прошёл быстро. Валентина Семёновна радовалась, словно ребёнок на празднике. Она представляла, как теперь будет окружать сына заботой, вернёт его под своё крыло, где всё под контролем. Но глядя сейчас на его сгорбленную фигуру, она почувствовала тревогу. «Почему он не счастлив?» — мелькнула мысль. «Да ладно, — отмахнулась она, — очухается, ещё спасибо скажет».
Алиса хлопнула дверцей машины, бросила последний взгляд на дом и села за руль. Даша молча устроилась сзади. «Лада» тронулась, оставляя за собой клубы пыли и гнетущую тишину. Валентина Семёновна закрыла форточку и самодовольно улыбнулась. «Победа», — подумала она, но в груди защемило, будто кто-то шепнул: «А что дальше?»
Дни после развода тянулись бесконечно. Валентина Семёновна ждала, что Михаил вернётся к ней — будет есть её пироги, слушать её советы. Вместо этого сын стал замкнутым. Он приходил всё реже, с опущенными плечами. Однажды за ужином он вдруг сказал:
«Мать, ты довольна? Алисы нет, я один, Даша меня ненавидит. Этого ты хотела?»
Валентина Семёновна выронила ложку. Громкий звон разнёсся по кухне.
«Как ты смеешь!» — вскочила она со стула. — «Я же для тебя жила! Она тебя в яму тянула!»
Михаил устало покачал головой:
«Ты не понимаешь. Алиса была моей семьёй. А теперь… пустота».
Слова застряли у неё в горле. Она видела, как сын стареет на глазах — глубокие морщины, потухший взгляд. Михаил пытался встречаться с другими женщинами, но все быстро уходили. Одна на прощанье бросила:
«Пока твоя мать рядом, ты никогда не будешь счастлив».
Эти слова въелись Михаилу в сознание. Он стал избегать мать.
А Алиса… Алиса расцвела после развода. Устроилась в хорошую фирму, купила квартиру в центре. Даша, хоть и переживала, постепенно привыкла. Она видела, как мама улыбается, с какой радостью готовит завтраки. А вот отец стал для неё чужим. Когда он звонил, дочь сбрасывала вызов. А однажды холодно сказала:
«Ты выбрал бабушку. Теперь разбирайся сам».
Эти слова ранили Михаила. Валентина Семёновна, узнав, лишь пожала плечами:
«И правильно. Пусть знает цену предательству».
Но тревога в душе росла. Соседи стали избегать её, подруги, с которыми она сплетничала про Алису, теперь отводили глаза. В магазине знакомая пенсионерка сказала:
«Валя, ты сама себя загнала в угол. Зачем тебе это было нужно?»
Эти слова эхом звучали в голове, пока она шла домой. И вдруг её осенило: сын отдалился, внучка ненавидит, а бывшая невестка, которую она считала никчёмной, живёт лучше всех. Валентина Семёновна впервые почувствовала, как бумеранг возвращается.
Прошли месяцы. Тишина в её жизни стала невыносимой. Однажды она сидела в тёмной комнате, осознавая, что сама разрушила всё. Михаил совсем потерял себя. Он писал Алисе длинные сообщения, но та отвечала сухо:
«Всё кончено, Миша. Живи своей жизнью».
Однажды он приехал к ней. Стоял у двери новой квартиры, сжимая букВ пустой квартире Валентины Семёновны тихо капал кран, словно отсчитывая секунды её одиночества, пока за окном падал первый снег, окончательно хороня надежды на примирение.
