Мы с Сергеем уже семь лет как вместе. Своих детей у нас нет — не сложилось. Были и попытки, и слёзы, и надежды, и походы по врачам, но пока что-то не выходит. Зато у Сергея есть сыновья от первого брака — пятнадцатилетний Дима и десятилетний Артём.
С самого начала наших отношений висел над нами один неозвученный вопрос: он — отец, а я… кто? Мачеха? Нянька? Просто тётя, которая живёт с их папой?
На третьем месяце отношений мы впервые серьёзно поссорились. Тогда Сергей бросил мне:
— Мне кажется, ты не принимаешь моих детей. Даже не пытаешься их полюбить.
Я ответила резко:
— А с чего бы я должна любить чужих детей? Я их не рожала. Не качала ночами. Не слышала их первого «мама». У меня к ним нет этого звериного материнского инстинкта. Это не жестокость — это правда.
Многие, конечно, осудят. Назовут чёрствой, бессердечной. Но я же не бью их, не ору, не выставляю за дверь. Я забочусь. Помогаю с уроками. Кормлю, стираю, поддерживаю. Да, я к ним привязалась. Особенно к Артёму — он сам ко мне тянется, советуется, обнимается. Знает, что я не мама, но и не чужая.
А любовь… Она ведь не только из роддома вырастает. Но именно первые бессонные ночи, первые «агу» и слёзы от бессилия — это фундамент. Это связь. У меня её нет. И не будет. Я могу быть другом. Поддержкой. Но не матерью. И притворяться не стану.
Когда кто-то вещает, что «чужих детей не бывает», мне хочется спросить:
— А сами-то вы растили ребёнка, у которого есть *настоящая* мама? Который называет мамой другую, а вам остаётся быть «вторым номером», но при этом — вкладываться, заботиться и ни на что не рассчитывать?
Тяжело. Порой до кома в горле. Бывают ночи, когда лежу и думаю: вдруг завтра Артём скажет: «Ты мне не нужна»? И сердце сжимается. Я же не железная. Хочу быть важной. Не мамой — но своей.
Мы с Сергеем всё обсудили ещё вначале. Без розовых очков. Я сразу сказала:
— Как мать я их не полюблю. Но приму как человека. И сделаю всё, чтобы им было со мной спокойно.
С тех пор конфликтов не было. Он не требовал «материнства», я не строила из себя идеал. Зато в доме — честность. И в этой честности родились доверие и крепкая, хоть и странная, связь.
И знаете, что самое трогательное? Недавно Артём нарисовал в школе картинку: дом, папа, он сам… и я. Подпись:
«Это моя семья. А это Катя. Она не мама, но она добрая. Я её люблю».
Я плакала. Не потому что он не назвал меня мамой. А потому что назвал *доброй*. Это круче всяких титулов. Это — доверие.
Иногда думаю: вот родись у нас с Сергеем общий ребёнок, может, я бы и поняла, что такое любовь «по крови». Но пока её нет — я просто живу, расту рядом с этими пацанами. И пусть я не мать — я здесь. А это, бывает, важнее громких слов.
