**Куртка**
— Танюш, глянь-ка, — Иван остановился у витрины, прижав ладонь к холодному стеклу. — Вот она, какая… С капюшоном, мех по краю, подкладка — алая, как рассвет. Карманы глубокие, да и крой — нынче в моде. Прямо вещь! Я б такую, пожалуй, взял. А то моя-то – сам знаешь, третий год уже…
Голос его дрогнул, оборвался, будто он и сам испугался сказанного. Иван никогда не гнался за обновками – донашивал, что было. Не тратился на моду. А тут – глаза разгорелись, будто мальчишка, впервые заглядевшийся на витрину.
Татьяна нахмурилась.
— Да брось, Вань. Одумайся! Тридцать тысяч рублей! Деньги-то у нас – каждая копейка на счету. Машину чинить, ЖКХ оплатить, а там и внуку Андрюшке на день рождения велосипед обещали. Какой ещё куртки не хватало?
Иван опустил плечи. Обиды не было – только понимание. Так всегда: вроде деньги есть, но они уже расписаны. На важное. На необходимое. На то, что не греет душу, но без чего никак.
— Тебе же шестой десяток, — продолжила Татьяна, смягчая голос. — Куртка-то молодёжная. Да и куда тебе в ней? На базар? В гараж?
Сказала прямо. По-семейному. Без прикрас, без намёков. Хотя… Иван никогда не позволял себе таких слов. Он молчал. Спорил, да. Иногда злился. Но больного – не касался. А она – касалась. Не со зла. Просто – по-простому.
Вышли из магазина. Купили картошку, хлеб, пачку чая. Всё по списку. Всё – нужное.
Иван ещё раз оглянулся на витрину, поймал отражение куртки в стекле. Улыбнулся с грустью и отвернулся. В зеркале мелькнула лысина, глубокие морщины, усталые глаза.
Что он, старый дурак, вздумал? Куртка яркая, молодая. Не для него.
Вечер прошёл, как всегда. Ужин. Телевизор. Фильм о войне, о любви, о тех, кто выстоял вопреки всему. Вдвоём. Не сломались. Не сдались.
Татьяна украдкой смахнула слезу подолом фартука. Иван откашлялся, отвернулся:
— Да ну, смотреть такое на ночь… У тебя же давление. Опять не уснёшь.
— А мне завтра на рынок, — пробормотала она. — Калину обещали свежую. Надо варенье варить.
— Я завтра бочки проверю, — кивнул Иван. — Вода нужна. Выходной ведь.
Притянул её к себе, обнял. Нежно. Без лишних слов. Она прижалась к его плечу. Так и сидели. Фильм давно кончился, по телевизору шли новости, а они смотрели в одну точку. Молча. О своём.
Утром Иван уехал в гараж.
Татьяна – к внуку. Отвезла варенье и банку солёных огурцов. Потом зашла в аптеку, купила таблетки. В автобусе сидела, крепко сжимая сумку. А внутри – решение. Простое. Назрело.
Вернулась домой, начала стряпать – котлеты с гречкой. Иван их любил. Дождалась, когда он вернётся. Грязный, усталый, но довольный.
— На, — сказала она, подавая большой пакет. — Это тебе. Куртка.
Иван замер.
— Таня?.. Ты что?..
— Старая твоя уже… А эта – хорошая. Тёплая. И ты у меня никакой не старый. Ты у меня – красивый. И куртка тебе под стать.
Хотела добавить что-то ещё, но голос предательски дрогнул. Слёзы навернулись сами. Почему? Вроде всё хорошо, а плачется…
Иван обнял её, провёл ладонью по спине.
— Ну что ты, Танюш? Чего расстраиваешься?
— Да так… Всё хорошо, Ваня. Просто… ты рядом. И всё – хорошо.
А ведь правда. Всё хорошо.
Иногда слёзы – не от горя. А от того, что счастье – вот оно. Рядом. И страшно – вдруг уйдёт. Поэтому – плачем. Молча. Благодарно.
За близкого. За заботу. За тепло. За возможность просто сидеть рядом и не говорить ни слова.
И пусть носки штопаные, и седина в бороде. Но любовь – всё та же.
И куртка – впору.
