Девять лет прошло с тех пор, как я приняла в семью сына моего мужа. Он клялся, что изменил мне лишь однажды и больше никогда не предавал.
Моя жизнь казалась безупречной: небольшой дом в пригороде Нижнего Новгорода, любимый супруг, три дочери, старшая уже вошла в тот сложный возраст, когда всё кажется чужим и непонятным. Но один телефонный звонок перечеркнул всё, обнажив правду, которая едва не разорвала нас на части. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю — каждый шаг, каждая слеза были не напрасны.
Я жила тихо, размеренно. Замужем за Олегом много лет, растили трёх девочек. Работала дома — создавала авторские куклы, продавала их через интернет. Мои творения ценились, заказов было столько, что я едва успевала. Превратила хобби в дело, приносящее не только доход, но и радость. Но судьба готовила испытание, которое перевернуло всё.
Подруга Арина позвонила неожиданно. Она работала в агентстве праздников — развлекала детей, крутила фигурки из шаров. Её пригласили в реабилитационный центр для детей-сирот с инвалидностью, попросили найти кого-то, кто проведёт мастер-класс. Арина вспомнила обо мне. Без оплаты, просто так — но я согласилась. Почему бы и нет? Как раз закончила заказ, время было.
Когда я пришла в центр, меня провели в комнату, где собрались дети. Вошла — и сердце ёкнуло. В инвалидной коляске сидел мальчик лет пяти. Его глаза, улыбка… Он был вылитый Олег. Я замерла, словно ударили в грудь. Мальчика звали Тимофей Морозов. И с той самой минуты он поселился в моём сердце, будто всегда был там.
Неделю я не могла думать ни о чём, кроме него. Решилась поговорить с Олегом. Его реакция оглушила: «Ты с ума сошла? Мальчик больной!» — прошипел он. Два дня молчали, будто чужие. В доме стоял тяжёлый воздух, будто перед грозой.
Однажды утром я собралась в центр. Олег вдруг спросил: «Куда?» — «К Морозову. Так мальчика зовут». Он побледнел. Настоял, чтобы поехать вместе. «Если он так важен — я должен его увидеть», — пробурчал. Я обрадовалась, надеялась — вдруг поймёт?
Но после визита Олег вернулся другим. Напился впервые за годы. Пил два дня. Я не выдержала, потребовала объяснений. То, что он сказал, разорвало меня на части.
Оказалось, давным-давно у него был роман. Женщину звали Морозова. Он бросил её, оборвал все связи. Услышав фамилию мальчика, заподозрил неладное. Увидев Тимофея — понял: это его сын. Разыскал ту женщину. Она призналась: родила ребёнка, но, узнав о его болезни, отказалась от него.
Олег рыдал, умолял о прощении. Клялся, что больше никогда не предавал. А потом, глядя мне в глаза, прошептал: «Давай заберём его». Я ответила: «Думаешь, я передумала? Теперь хочу этого ещё сильнее. Он — брат наших девочек».
Дальше было тяжело. Усыновление — только начало. Сложнее всего было объяснить дочерям. Они кричали, плакали, задавали вопросы, на которые у меня не было ответов. Потом — бесконечные реабилитации, операции, часы упражнений, чтобы Тимофей смог ходить. Я ненавидела Олега за ложь, за боль. Иногда казалось — не выдержу.
Но время лечит. Прошло девять лет. Сегодня мой сын гоняет мяч во дворе, катается на велосипеде и перед школой целует меня: «Пока, мам!» И я знаю — всё было не зря. Наша семья стала крепче. Олег изменился — стал мягче, бережнее. Как будто начали всё с чистого листа.
Тимофей — наше солнце. Его смех — моя награда за все страдания. Я верю, что всё происходит не просто так. И ни о чём не жалею.
