Баба на шее
— Готовить разучилась, за собой следить перестала, располнела. Ты мне больше не жена, Светка, ты — обуза! Подаю на развод, родная! Или меняйся. Завтра уезжаю в командировку на две недели. Вернусь — посмотрим. Обсудим твои планы, диету, может, новые рецепты. Но если ничего не изменится — точно развод!
Света застыла посреди кухни с чебуреком в руке. Жирный сок стекал по пальцам, капнул на скатерть.
— Даже чебурек нормально не съесть, — скривился Артём. — Вечно всё мимо. Ты вообще человек?
— Что ты несёшь? — наконец выдавила она. — Ну да, поправилась немного. Но ты же знаешь, какой завал на работе… Целый день в офисе, домой — как выжатый лимон. Проект надо сдать, иначе о повышении можно забыть!
— Тебе его и не дадут. Руководитель должен быть лицом компании, а твоё лицо — сплошная безнадёга. Совсем себя запустила. Баба — вот кто ты!
Света встала, сдерживая дрожь.
— Помоги тогда. Ты сегодня дома три часа. Неужели яичницу не мог пожарить?
— Твоя очередь. Мы же договорились: всё поровну. Или передумала?
Она всхлипнула. Формально он прав. В начале брака они действительно делили обязанности: уборка, готовка, магазины. Но с тех пор, как начальник намекнул на повышение, Света жила только работой. Всё остальное исчезло.
Да, она изменилась — усталое лицо, лишний вес, синяки под глазами. Только сейчас, услышав ультиматум, она поняла: дальше так нельзя.
— Как всё успеть? — прошептала она. — Не спать? Или работу бросить?
Утро. Артём уехал, а Света стояла на балконе, вдыхая свежий воздух. У подъезда, как всегда, собрались бабушки. Трое — вместе, а Галина Петровна — в стороне. О ней ходили слухи: то ведьма, то мужиков водит, то пироги у неё несъедобные.
Света решила: начнёт с любимого платья. Наденет, сделает селфи, отправит Артёму. Пусть видит, что ошибся — она не баба.
Но молния не сошлась. Ткань трещала на боках.
— Неужели… — Света в ужасе смотрела в зеркало. Лицо землистое, волосы слиплись, кожа шелушится.
Она натянула старые джинсы, футболку, выбежала из дома.
У подъезда всё ещё гуляла Галина Петровна. Впервые Света решила заговорить.
— Доброе утро. Жарко сегодня.
— Потому и в чёрном ходишь? — усмехнулась старушка.
Света села рядом, сделала глоток воды.
— Фу, — сморщилась Галина Петровна, — от тебя бабой разит.
— Что? — Света испугалась. — Я пахну?
— Не ты. Та, что у тебя на шее сидит. Обвилась, вцепилась — одна рука в волосах, другая к лиху тянется. Грязная, вонючая. Она тебя и гнетёт.
Света молчала. Значит, не просто сплетни. Ведьма? Или просто сумасшедшая?
— Не веришь? — прищурилась старуха.
— Просто… странно.
— Думала, убежишь, как все. А ты осталась. Хорошо. Подумай: кто мог тебе её подсадить?
— Зачем?
— Чтобы мужа отбить. Или карьеру загубить. Или просто из зависти.
— Но я никому не мешаю… — прошептала Света.
— Потому тебя и выбрали.
Весь день Света думала о бабе. Кто? Коллеги? Эти накрашенные куклы, что шепчутся за её спиной… Может, одна из них?
В столовой она услышала шёпот:
— Ещё чуть-чуть, и на её сале блины жарить можно…
Света встала. Работать не могла. Надо действовать.
Она пошла не домой, а к Галине Петровне.
Та удивилась, но впустила.
— Да, я ведьма. Немного. Хочешь — помогу снять бабу.
Для ритуала понадобилась грязная тряпка, прядь волос и странные слова, которые Галина бормотала, завязывая узелок.
— Готово, — сказала она через полчаса. — Легче?
— Как будто гора с плеч! Спасибо!
— Сейчас оберег дам, — улыбнулась старушка и ушла в комнату.
Пока та копалась, Света увидела на балконе таз. В нём — грязное платье. Её платье! Только… больше, липкое, вонючее. А между складок — её фото, снятое украдкой.
— Светочка, вот оберег, — раздался голос.
— Это вы мне бабу подсадили? — Света повернулась.
— Прости! Хотела, чтобы ты рассказала другим, как я помогла… Мне не хватает внимания… Я бы сняла её в любом случае…
— Вы сделали из меня дуру, чтобы вас хвалили?
— Я… прости…
— Я добрая, но не идиотка, — Света вышла, хлопнув дверью.
Дома она чувствовала себя опустошённой. Не муж, не коллеги — тихая старушка оказалась предательницей.
Прошли дни. Света изменилась. Перестала быть тряпкой. Ухаживала за собой, правильно питалась, высыпалась. Но осторожность осталась.
Через две недели вернулся Артём.
— Ого! — свистнул он. — Ты прелесть! Похудела, похорошела! Волосы — как в кино!
Света отступила.
— Передумал разводиться?
— Конечно! Такая баба мне и не нужна!
— Я теперь не баба, — спокойно сказала она. — А женщина, которая себя уважает.
Развод оформили. По её инициативе.
Она переехала. Подальше от Галины Петровны. С новыми соседями быстро подружилась.
А как иначе? Она ведь — самая добрая. Но теперь — с характером.
