Любовь, обменянная на щи
— Николай, я заказала пиццу, — прокричала Надежда с кухни, разглядывая пустые полки холодильника.
— Опять? — голос Николая звучал уныло, как ноябрьская слякоть. — Может, сварим картошку?
Надежда застыла, её пальцы впились в ручку холодильника.
— Мы и так едим «просто картошку» пять дней подряд.
Николай только вздохнул. На столе одиноко стояла баночка с горчицей, рядом — смятый пакет от вчерашних чебуреков.
Надя давно перестала оправдываться за свою «дружбу» с кухней. Работа поглощала всё: презентации, совещания, бесконечные отчёты. Коля ворчал, но не настаивал.
Пока в их жизни не появилась Татьяна.
Таня была подругой Нади со студенческих времён. Разведённая, весёлая, с золотыми руками. Она готовила так, будто её щи могли бы получить приз на всероссийском конкурсе. Вареники с идеальной начинкой, борщи, от которых слюнки текли, котлеты, тающие во рту, и соленья, пропитанные ароматами специй, о которых Надя даже не слышала.
Сначала они ходили к Тане вместе. Надя потягивала компот, Таня колдовала у плиты, а Николай ел с таким удовольствием, словно забыл, кто сидит рядом.
Потом начались странности.
— У тебя пятно на рубашке! — приметила Надя, щурясь.
— Да это у Тани было, — небрежно бросил Николай. — Она такой рассольник приготовила — за уши не оттащишь!
— Без меня?
— Она позвала. Сказала, сварила мужской вариант — с свининкой, без всякой зелени.
С каждым визитом к Тане Николай возвращался всё более… довольным.
— Она не только вкусно стряпает, — говорил он с хитрой улыбкой, — она умеет слушать. У неё… по-домашнему. Там хорошо.
Слово «по-домашнему» резало Надю, как нож. Оно ранило сильнее, чем «вкусно».
Однажды он вернулся далеко за полночь. От него пахло домашним вином и укропом. Он даже не извинился — просто прошёл в комнату и лёг.
Через три дня он замер в прихожей с потрёпанным чемоданом.
— Надь… я ухожу.
— Куда? — голос её дрогнул.
— К Тане.
Надя окаменела, сердце сжалось, будто его перетянули верёвкой.
— У неё… душевно, — продолжил Николай, глядя в пол. — Там настоящая еда, а не доставка. Она не пилит, не командует. Она — женщина, а не начальник отдела кадров. С тобой я будто на планерке. И я устал от твоих салатов из «Пятёрочки».
Надя выпрямилась, глаза её сверкнули.
— Уходи. Но назад не жди.
— Не думал, что ты так легко отпустишь, — бросил он, хлопнув дверью.
—
В первый день Надя заказала три пиццы. Съела по кусочку и выбросила остальное. На второй день валялась в старом халате, уставившись в телевизор. На третий — пошла в магазин и накупила продуктов с непонятными названиями: «тимьян», «фета», «рисовый уксус».
Она открыла ютуб: «Борщ для чайников». Усмехнулась, но слеза скатилась по щеке, оставив мокрую дорожку. Надя училась. Ошибалась. Резала пальцы. Пережаривала. Выбрасывала. Пробовала снова.
Через месяц она выложила первое видео. В кадре — женщина с усталым лицом, держащая подгоревшие сырники. Название: «Муж ушёл, потому что я не умела печь блины».
Подписчики посыпались как снег. Комментарии лились рекой:
«Ты настоящая, без фальши!»
«Главное — не сдаваться, у тебя получится!»
Надя ожила. Медленно, но верно. Через полгода у неё было 300 тысяч подписчиков. Через девять месяцев — полмиллиона. Через год — своя кулинарная студия и линейка специй с её именем на упаковке.
Однажды, выходя со съёмок, она заметила знакомую фигуру. Николай. В дорогом, но помятом костюме, с потухшим взглядом.
— Привет, — сказал он, неуверенно улыбнувшись. — Ты… изменилась.
— Да. И не только причёской, — ответила Надя, скрестив руки.
— Тебя теперь везде крутят. Даже моя мать готовит по твоим рецептам.
— Та самая мать, которая говорила, что я даже яйцо сварить не могу?
— Теперь хвалит: «Надюша — в— Теперь хвалит: «Надюша — молодец, научилась,» — пробормотал он, глядя куда-то в сторону, а Надя повернулась и ушла, осознав, что счастье — это когда твои котлеты нравятся даже самой строгой свекрови, но ты уже готовишь их только для себя.
