— Я уезжаю навсегда!
Голос Светланы дрожал, но губы сжались в решительную линию. Артём застыл у порога, словно получив удар под дых.
— Ты меня бросаешь, Артём! — выдохнула она, глядя куда-то за его спину, будто боясь встретить взгляд.
— А Глеб? Его тоже оставишь? — прохрипел он, сжимая ладонями дверной косяк.
— Пусть пока поживёт с тобой… А дальше — видно будет. — Светлана резко подняла голову, глаза её вспыхнули. — Ты хоть понимаешь, что я одна тащу этот дом? И работу, и готовку, и уборку! Ты хоть раз мне помог?
Артём стиснул зубы. Предательская мысль пронеслась в голове: *«А может, и к лучшему?»* Её «кулинарные шедевры» были пыткой, а «уборка» превращала квартиру в минное поле.
—
Светлану он любил. Не за что-то, а вопреки. Вопреки её вечным упрёкам, вспышкам гнева. А она считала себя недооценённой, мечтала о другой жизни — красивой, лёгкой, без этих серых будней.
— Артём, я работаю как проклятая! Деньги тащу, квартиру содержу, сына родила! А что взамен? Двушка в панельке? Старый «Жигуль»? Дача с покосившимся забором? Я хочу жить, Артём! Хочу на море, а не ковыряться в огороде!
— И что мне, банк грабить? — зарычал он, чувствуя, как в висках пульсирует злость.
— Да все вокруг как-то живут достойно! Найди нормальную работу!
— Мне нравится то, что я делаю!
— Ну и сиди в своей нищете!
Скандалы стали обычным делом. Артём уходил в гараж, Светлана — в свои мечты. Видимо, тогда она и решила искать другую судьбу.
—
Десять лет назад, после свадьбы, Светлана была на вершине счастья. Из тесной родительской квартиры, где мать вечно ворчала, а отчим пил, она перебралась в уютную двушку Артёма.
— Чисто у тебя… — удивилась она, осматривая холостяцкое жильё.
Он пожал плечами. Родителей не стало рано, пришлось самому научиться хозяйничать.
— Но уюта не хватает, — заявила Светлана. — Ничего, я всё исправлю!
Первый её ужин был кошмаром. Но он съел всё, не дрогнув — слишком уж ждала она его похвалы.
— Вкусно, солнышко!
Она сияла.
— Я же говорила, я — хозяйка от бога!
Он молча наблюдал, как она «моет» посуду, оставляя разводы, как «вытирает» стол, размазывая крошки. Но промолчал — не хотел обидеть.
Так и пошло. Её стряпня, её «порядок»… Он терпел, боясь ранить её самолюбие.
Когда родился Глеб, Светлана располнела, перестала следить за собой.
— Это временно! Когда выйду из декрета, сброшу!
Артём осторожно предложил:
— Может, уже сейчас?
Она вспыхнула:
— Ты что, меня стыдишься? Я ребёнка растила, дом тянула! А ты мне тут…
Он больше не предлагал.
—
Светлана вернулась на работу в супермаркет. Там она подружилась с Леной, вечно хвастающейся своим Сергеем.
— Мы вчера в ресторане! Серёжа мне кольцо купил!
Светлана стискивала зубы. Её лучший выход — кафе с мороженым. Лучший подарок — распродажная сумка.
В магазине часто появлялся Николай Петрович, солидный вдовец, владелец элитной квартиры.
— Если б не Серёжа… — вздыхала Лена.
Светлана задумалась.
—
Она преобразилась: макияж, платья, диета. Всё — для него.
— Вы такая красивая… — улыбнулся Николай Петрович.
Роман закружил её.
— Где ты была? — спрашивал Артём.
— С Леной в кафе!
Но обман раскрылся.
—
— Я ухожу!
Артём не удивился.
— А Глеб?
— Останется с тобой!
Сердце его разрывалось. Но в глазах Светланы читался холодный расчёт.
—
Она переехала к Николаю Петровичу. Но её «идеальное» хозяйство его раздражало.
— Это что за еда? Ты не умеешь готовить?
— Мой муж ел и хвалил!
— Тогда возвращайся к нему!
Через восемь месяцев она собрала вещи.
—
— Артём, я вернусь!
Он посмотрел на неё ледяным взглядом.
— Нет.
За его спиной блестел вымытый пол, на плите дымился ужин.
— Мы справляемся.
Дверь закрылась.
—
Светлана вернулась к матери. Её «кулинарные таланты» теперь терпят там. Суд отказал ей в праве забрать Глеба — ребёнок выбрал отца.
Иногда она слушает Ленины россказни о «роскошном Сергее» и сжимает кулаки. А был ли он вообще?
