«Зачем мне рожать ещё, если у меня уже есть сын?» — эти слова моего мужа Сергея разбили мне сердце.
Когда я выходила замуж за Серёжу, я знала, что у него есть ребёнок от первого брака. Но тогда я искренне верила, что это не станет преградой для нас. Думала, мы сможем справиться с редкими встречами, алиментами и парой звонков по выходным. Я не строила иллюзий, но не могла представить, что чужой ребёнок станет помехой для рождения моего собственного.
Максим — сын Сергея — появился в нашей жизни совсем недавно, но быстро и довольно навязчиво. Его мать, бывшая жена мужа, практически не участвует в воспитании. Официально он прописан у неё, алименты получает она, но на самом деле мальчик живёт с нами. Его вещи занимают целую комнату в нашей «двушке», где Сергей, чтобы создать видимость пространства, соорудил перегородку, чтобы мы могли сказать, что у нас три комнаты. На деле — тесно, шумно и совершенно неуютно.
Мне 33 года. У меня тоже был брак, но детей не было. Я всегда мечтала стать матерью — пройти путь от первых толчков в животе до школьных утренников. Обнять своего малыша, а не чужого. Слышать, как он называет меня мамой. Я здорова и могу родить, но мой муж, словно каменной стеной, отгородился от этой мечты. Он говорит, что не понимает, зачем нам ещё один ребёнок, если уже есть Максим. Говорит, «не надо жертвовать фигурой, здоровьем и временем — ведь уже есть Максим».
А я не хочу «уже есть». Я хочу своего. Младенца, а не пятилетнего капризного мальчика, который ведёт себя так, будто весь мир ему что-то должен. Он не слушается, грубит, швыряет вещи, устраивает истерики и может даже ударить. Ему всегда чего-то не хватает, он завидует и ревнует, не скрывая, что я ему чужая. И действительно, я чужая. У меня нет к нему чувств. Ни материнских, ни даже теплых.
Сергей думает, что «мы его исправим вместе». Он считает, что я должна принять Максима как родного. Но я не могу. У меня не включается любовь по щелчку. Я не та женщина, что жила с ним с рождения. Я не его мама. Я не хочу притворяться.
Когда я заговорила о ребёнке, муж просто пожал плечами:
— Ты знала, за кого выходишь. У меня уже есть сын. Этого достаточно.
Достаточно? Для кого? Для тебя? Для твоей матери, которая теперь требует от меня любви и терпения, а на мой вопрос о праве на собственное материнство смотрит как на каприз?
— Полюби Серёжу — полюби и Максима, — слышу я от свекрови. Но почему никто не спрашивает: а я-то? Меня кто-то любит? Кто-нибудь думает обо мне, о моих чувствах и желаниях? Или моя задача — молча принять «готовый комплект», не имея права даже на материнский инстинкт?
Я пыталась. Готовила Максиму, забирала его из детского сада, читала ему сказки. Но делала это не от любви, а от чувства долга. Автоматом. Без души. И с каждым днём я чувствую, как внутри меня накапливается обида. Не на ребёнка — он-то может и не виноват, что оказался в конфликте между двумя родителями. А на мужа. На его равнодушие. На то, что мои мечты для него — пустой звук.
Когда я сказала Сергею, что готова принять Максима, но только при условии, что у нас будет общий малыш, он покрутил пальцем у виска. «Зачем, — сказал он, — усложнять жизнь, если можно просто жить». А мне не «просто жить» хочется. Мне хочется быть мамой. Настоящей. Не временной, не «на замену».
Может, я эгоистка. Может, я не готова к тому, что называют «мудростью женщины». Но я не хочу жить, жертвуя собой ради чужих ошибок. Я люблю Сергея. Я борюсь за наш брак. Но я не могу пожертвовать своим материнством ради его прошлого.
Я не обязана рожать, если не хочу. Но если я хочу — никто не может мне это запрещать. Даже любимый муж. И если он не поймёт этого — возможно, мне придётся сделать выбор. Между ролью вечной мачехи и правом стать настоящей мамой.
