Между раскатами грома
Я всегда думала, что лучший способ переварить предательство выплакать его немедленно, чтобы потом не осталось ни капли. А еще лучше рыдать на плече того, кто действительно поймет.
Этим плечом уже второй час был Максим. Лучший друг моего мужа. Точнее, уже бывшего.
Даш, ну хватит, голос Максима был глуховатым, будто он сам вот-вот заплачет. Его рука медленно гладила мою спину, и от этого хотелось реветь еще громче.
Почему он так поступил? всхлипнула я, вытирая лицо рукавом. Я что, некрасивая? Говори прямо!
Ты прекрасна. Просто Сергей слепой идиот.
Он сказал это так уверенно, что я на мгновение поверила и даже перестала всхлипывать. А потом сунула ему телефон с той самой перепиской. Какая-то Алиса писала Сергею: *«Когда ты наконец бросишь свою серую мышку?»* А мой муж, клявшийся в вечной любви у алтаря, ответил: *«Она без меня пропадет. Жалко ее»*.
Жалко. Одно слово и вся наша жизнь превратилась в пыль. Все «люблю», все планы, все воспоминания. Оказалось, наш брак держался не на любви, а на жалости.
Я закрыла лицо руками. Как же унизительно!
Максим молчал. В отличие от Сергея, который мог заткнуть любую паузу потоком пустых фраз, он умел молчать, когда это было нужно. Он был единственным, кому я могла позвонить среди ночи с криком: *«Приезжай!»* и знала: он не станет меня жалеть, не будет читать нотаций или притворяться святым.
Он примчался через двадцать минут. Выслушал мои рыдания, молча налил стакан воды и дал мне вытереть сопли о его потрепанную куртку. А потом просто сидел рядом, и его молчание было крепче любых объятий.
Жалко прошептала я в сотый раз.
Максим не ответил. Только сжал кулаки и уставился в окно. Но в этой сдержанности было больше понимания, чем в миллионе правильных слов.
***
С Сергеем мы познакомились в родном Нижнем Новгороде, на выставке современного искусства. Я зашла туда случайно пряталась от ливня. И увидела его: он стоял перед огромным полотном, заляпанным краской, и что-то яростно доказывал другу.
Это не искусство, а мазня! кричал он. Ни эмоции, ни смысла, просто попытка эпатировать!
Черт дернул меня встрять:
А шок это разве не эмоция? Искусство не обязано быть красивым. Оно должно быть честным.
Сергей обернулся, и его глаза, только что полные злости, вдруг загорелись интересом:
Значит, вы за правду, какой бы горькой она ни была?
Мы проговорили три часа. Он был ураганом вихрем идей, шуток и бешеной энергии. Именно этим он меня и покорил. Мог спорить до хрипоты о советском кино, а через минуту тащить меня на крышу, чтобы показать, как дождь играет в лужах. С ним не было скучно. Он заставлял меня чувствовать себя самой живой, самой интересной, самой любимой. Он видел не меня, а какую-то идеальную версию меня и я изо всех сил пыталась ей соответствовать.
Когда через два месяца он предложил переехать в Казань и выйти за него, я, не думая, сказала «да». Дурочка, летела на огонь, как мотылек.
Помню, как он представил меня Максиму.
Это мой братан, мой ангел-хранитель. А это Даша, любовь всей моей жизни! Сергей сиял, как ребенок.
Максим пожал мне руку, и его взгляд был странным. Настороженным? Тогда я не поняла. Он казался молчаливым, даже угрюмым полная противоположность моему шумному Сергею. Но позже мы неожиданно нашли общий язык: оказалось, оба обожаем Стругацких и считаем, что лучший чай заваривают в глиняных чайниках, а не в пакетиках.
В Казани я поняла, что Максим как тихая пристань. После урагана Сергея хотелось просто молчать, а Максим умел слушать. Он мог часами терпеть мои рассуждения о книгах или жалобы на трудности переезда. Никогда не перебивал, не пытался блеснуть остроумием просто кивал и иногда задавал единственно верный вопрос, который показывал: он действительно слышит меня.
С ним я чувствовала себя спокойно. И в безопасности. Чего не скажешь о муже, который со временем доказал, что любит только себя.
***
Не то чтобы я не замечала тревожных звоночков. Но я закрывала глаза на «внезапные совещания», телефон, всегда лежащий экраном вниз, чужие духи. Все было очевидно. Но Сергей так виртуозно врал, что хотелось верить. Ведь он же любит меня? Тот самый мужчина с выставки не мог быть подлецом.
Все чаще я ловила себя на мысли, что мне комфортнее с Максимом. Он не сыпал комплиментами, зато слушал. Как будто мои слова что-то значили.
Однажды мы втроем были на шашлыках. Я рассказывала о плане написать серию картин по волжским сказкам. Сергей зевнул:
Звучит как скучный урок краеведения.
Максим оживился:
А какую историю возьмешь первой?
Мы говорили полчаса, а Сергей в это время резался в мобильную игру. Тогда впервые мелькнула мысль: *«Вот с кем бы я хотела делить не только праздники»*.
Через полгода я нашла в телефоне мужа флирт с какой-то девушкой. Сергей даже не смутился: *«Это старая подруга, у нас так принято»*. *«Как же он хорошо врет»*, подумала я. И снова сделала вид, что поверила.
А потом была та самая переписка с Алисой. Больно. Унизительно. Но не сам факт измены ранил сильнее всего. Он жил со мной из жалости!
Максим, конечно, все знал. Они дружили с детства. Сергей хвастался победами, а Максим молча терпел пока тот не женился.
Я и не подозревала, что они даже подрались из-за меня. Сергей лишь зло бросил как-то: *«Максим к тебе не равнодушен, бедолага»*. Я не поверила. *«Нет, он же друг. Просто друг»*.
А теперь я сидела в его квартире, а моя жизнь разваливалась на куски. И только он был рядом.
Сергей не изменится, тихо сказал Максим. Он не плохой. Он просто вечный ребенок. Хочет все и сразу, а потом теряет интерес.
Но я ведь не игрушка.
Нет. Ты он запнулся. Ты целый мир.
Решение пришло само.
Я поеду к родителям. В Нижний.
Максим вздохнул. В его глазах мелькнуло что-то непонятное.
Да так будет лучше.
Ты отвезешь меня?
Он мог отказаться. Но просто кивнул:
Собирай вещи. Помогу.
***
Полгода в Нижнем пролетели как один долгий сон. Сергей даже не спорил о разводе казалось, ему было все равно. Я пыталась прийти в себя. Родители жалели меня, и от этого становилось только хуже.
Максим звонил каждый день. Сначала просто спрашивал, как дела. Потом разговоры снова стали долгими и теплыми. Мы говорили обо всем кроме одного человека. И однажды я поняла: жду его звонка больше, чем когда-либо ждала Сергея.
А потом я выглянула в окно и увидела его машину. Максим не предупредил о приезде.
Сердце упало. Я выбежала на крыльцо:
Максим? Что случилось?
Он вышел, выглядел необычно взволнованным.
Ничего. Просто наконец все встало на свои места.
Он подошел ближе, не отрывая от меня глаз:
Даш, я не умею красиво говорить. Не умею рисовать словами картины. Я только знаю, что любил тебя все это время. Молча. Потому что ты была женой моего друга. Но теперь теперь я могу сказать. Я не прошу ничего взамен. Просто должен был тебе это сказать.
Он выглядел таким растерянным как я тогда, когда он меня утешал. И в его глазах я увидела то, чего мне так не хватало все эти годы: не жалость. А уважение. И огромную, настоящую любовь.
В голове пронеслись все наши разговоры, все его молчаливые поддержки. Я вспомнила, как ему было важно мое мнение. Он видел не «жену друга», а меня. Настоящую.
Я посмотрела на этого тихого, надежного человека и поняла: мое сердце уже давно сделало выбор.
Максим, давай попробуем?
В его глазах вспыхнула надежда:
Ты согласна? Выйдешь за меня?
Время остановилось. Вся боль, все обиды растаяли. Все, что было до этого, казалось долгой дорогой, ведущей к нему. К человеку, который любил меня не за яркую оболочку, а за суть.
Да, выдохнула я, и слезы потекли снова, но теперь это были слезы счастья.
Он не сказал ни слова. Просто достал из кармана потертый ключ.
От моей квартиры. Вернее, от нашей. Если захочешь. Я просто всегда носил его с собой. На удачу.
Максим обнял меня, и его объятия были самыми крепкими на свете.
