Я встретил свою бывшую жену спустя два года после развода. В тот момент я всё понял, но она лишь усмехнулась и покачала головой, когда я предложил начать заново…
Когда родился наш второй ребёнок, Светлана перестала следить за собой. Раньше она могла переодеваться по нескольку раз в день всегда стильная, ухоженная, с безупречно подобранными деталями. Но после возвращения из роддома будто забыла, что в шкафу есть что-то кроме потрёпанной футболки и вытянутых спортивных штанов.
Она не только носила это целыми днями, но порой и спала в том же. На мои вопросы отмахивалась: мол, так удобнее вставать ночью к детям. Может, в этом и был смысл, но куда делись её собственные слова о том, что «женщина должна оставаться женщиной при любых обстоятельствах»? Она больше не вспоминала ни про любимый салон красоты, ни про спортзал, ни про парикмахера. И да, простите за подробность, иногда даже забывала надеть лифчик и ходила по дому, не обращая внимания на то, как это выглядит.
Её тело изменилось. Талия, живот, бёдра всё стало другим. Волосы, когда-то блестящие и уложенные, теперь были то копной спутанных кудрей, то небрежным пучком с торчащими прядями. А ведь раньше, когда мы гуляли по Москве, мужчины оборачивались ей вслед. Я гордился. Красивая. Моя.
Но той женщины больше не существовало.
Наш дом отражал её состояние. Единственное, в чём Светлана оставалась безупречной, это кухня. Готовила она по-прежнему изумительно, её блюда были настоящим наслаждением. Но всё остальное… Повсюду царил упадок.
Я пытался до неё достучаться, говорил, что нельзя так запускать себя. Что ей нужно вернуться к себе прежней. Она лишь грустно улыбалась и обещала постараться. Но месяцы шли, а передо мной оставалась незнакомая женщина.
Пока однажды я не сдался.
Решение пришло само развод.
Не было криков, не было сцен. Она пыталась уговорить меня передумать, но, увидев мою твёрдость, лишь вздохнула и тихо пробормотала:
Делай как знаешь… А я думала, ты меня любил…
Я не ответил. Спорить о том, что такое любовь, не имело смысла. Через пару недель мы подписали бумаги.
Не знаю, был ли я хорошим отцом. Я исправно переводил алименты и только. Не хотел её видеть. Не такую. Не ту, в кого она превратилась.
Прошло два года.
Петербург встретил меня осенним ветром. Я брел без цели, погружённый в мысли, как вдруг увидел её.
В походке была лёгкость, в движениях уверенность. Шаг плавный, грациозный, полный достоинства. И когда она приблизилась, сердце сжалось.
Это была Светлана.
Но не та, которую я оставил.
Эта женщина затмевала даже ту, которую я когда-то полюбил. Высокие каблуки, платье, подчёркивающее фигуру, идеальная укладка, безупречный маникюр, тонкий, но запоминающийся макияж. И этот запах духов… тот самый, от которого у меня когда-то перехватывало дыхание.
Я, наверное, застыл с открытым ртом, потому что она рассмеялась.
Что, не узнаёшь? Говорила же, что изменюсь, а ты не верил.
Мы дошли до спортзала, куда она теперь ходила каждый день. Она рассказывала о детях, о том, как они растут, как счастливы. О себе мало, но и не нужно было. Всё говорили её осанка, взгляд, само её присутствие.
А я…
Я вспомнил.
Вспомнил те утра, когда меня раздражало, что она в пижаме и с растрёпанными волосами. Вспомнил дни, когда её усталость выводила меня из себя. Вспомнил тот самый момент, когда я решил уйти, когда мой эгоизм убедил меня, что она больше не та, что мне нужна.
И вспомнил, что, бросив её, я бросил и своих детей.
Перед тем как попрощаться, я набрался смелости и спросил:
Могу я тебе позвонить? Я всё понял… Может, попробуем снова?
Светлана посмотрела на меня спокойно. Потом улыбнулась и покачала головой.
Слишком поздно, Дмитрий. Береги себя.
И ушла.
Я стоял, не двигаясь, глядя, как её силуэт растворяется в толпе.
Да.
Я всё понял.
Но слишком поздно.
