В соседней комнате что-то звонко грохнулось. Устинья швырнула кастрюлю и рванула туда. Внучок стоял посреди осколков дорогой вазы, растерянно моргая.
«Ну что ты натворил?!» взвизгнула бабка и шлёпнула его мокрым полотенцем по спине.
«Баб, я сейчас уберу!» засуетился мальчишка, бросаясь подбирать черепки.
«Я тебе сейчас уберу!» полотенце снова хлопнуло по его плечам. «Садись на кровать и не дергайся!»
Прибрала, вернулась на кухню а там лужа, в ней картошка плавает, хоть сырая, не жалко. Собрала, промыла, в печь сунула. Села и вдруг расплакалась, мысленно ругая дочь:
«Ну почему у всех как у людей, а у меня? Сама без мужа, и дочь тоже. И вот ведь, мало им поехала эта дура на вокзал, сейчас нового суженого привезёт, да ещё и зэка какого-то! Говорит, хороший. Три года с ним переписывалась, любовь у них, а в глаза не видела. Теперь он тут у меня жить будет! Мало того, что её с внуком кормлю теперь и его корми! Ну уж нет, я этого зятя быстро выживу. Сам сбежит!»
«Баб, можно я на улицу?»
«Иди, иди! Только шубёнку надень. И к реке не подходи лёд вот-вот тронется».
«Ладно!»
Вроде приехали. Устинья глянула в окно и ахнула: у «жениха» всё лицо в шрамах. «Ну и дура же ты, дочка! Мало того, что зэк, так ещё и уродина!»
Дверь открылась, вошли. Фаина своего суженого привела.
Тут как раз участковый Игнат подошёл: «А я к нему. Справку об освобождении проверю. И вообще, посмотрю, что за птица твой зять».
«Иди, они как раз обедают. Только он мне не зять и никогда им не будет!»
***
Пошла Устинья внука искать да куда он делся? С мальчишками, ясное дело, носится. А ей домой идти не хочется стояла, с соседками трепалась. Но делать нечего пора назад.
Увидела во дворе здоровенные чурбаки не расколоть! Зашла в сарай, схватила топор, начала от маленького щепы откалывать. Замахнулась и вдруг чья-то крепкая рука топор перехватила.
«Тётя Устинья, дайте-ка я попробую».
«Ну давай», буркнула она, исподлобья глянув на зятя.
Тот пальцем по лезвию провёл, головой покачал: «Есть брусок какой?»
«В мастерской, в сарае. Там ещё инструменты покойного мужа лежат».
***
Зашёл зять в мастерскую глаза разбежались. Всё есть! Наждак включил работает. Топор наточил, колун заодно прихватил.
Вышел и давай чурбаки разваливать: сначала колуном пополам, потом топором на поленья. К вечеру всё перерубил, в сарай сложил.
Выйдя, Устинья молча головой покачала но в уголках губ улыбка дрогнула.
«Тётя Устинья, говорит зять, у забора брёвна валяются».
«Да брось, они уже никуда не годятся».
«У меня такие же. Может, из двух одну пилу соберём?»
Пошли к деду Анисиму. У того бензопила разбитая, но звёздочка целая, да и цепь ещё ничего.
«Бери! дед заулыбался. Если заработает мои брёвна распилишь».
***
Тут сосед-бизнесмен подходит:
«Слушай, переколи мне их и в сарай перетаскай!» и две пятитысячные купюры в руки суёт.
Сделал зять всё как надо. Вернулся, деньги на стол положил:
«Тётя Устинья, возьмите».
Та головой покачала, но в глазах удовольствие мелькнуло. В деревне редко деньгами платят обычно бартером.
***
Назавтра зять за мотоплуг взялся огороды пахать пора. Сидит, запчасти ковыряет вдруг внук прибегает, глаза круглые:
«Мы на льдинах катались, а вашего Ваньку унесло! Он спрыгнуть не может!»
Выбежали все бабка, дочь, зять к реке.
Льдина с мальчишкой медленно отходила от берега. А по течению огромные глыбы плывут, видно, где-то затор прорвало.
Фаина завопила.
Но зять уже в ледяную воду нырнул, к льдине поплыл. Взобрался. А к ним уже громадина надвигается сейчас раздавит!
«Вань, слушай, наклонился он к мальчишке, ты же мужик. Как большая льдина подойдёт прыгаем на неё, иначе нас расплющит. Секунда на всё. Держись! Прыгай!»
Рванул его за руку, швырнул на льдину, сам прыгнул но ногой об острый край ударился. Штанина тут же алым проступила. Мальчишка в ужасе глядел на свои расцарапанные ладони.
А льдину уже на середину понесло, где течение быстрее. И их потянуло вниз по реке…
***
На берегу все с ужасом смотрели, как льдина удаляется.
«Пропали!» кто-то ахнул.
«Может, и нет, участковый Игнат задумался. Река дальше петляет, а зять ваш, кажется, головастый».
И рванул к своей «Ниве».
А на льдине зять Ваньку прижал, греет:
«Слушай, первое испытание прошли. Сейчас второе: льдина вон в тот берег врежется сильно. Отходим на другой край».
Берег ближе, ближе… Удар! Их перебросило через всю льдину и шлёпнуло на гальку.
«Живой?» зять мальчишку поднял.
«Рука болит… и нога…»
«Ерунда! мужчина усмехнулся. К свадьбе заживёт».
«Да кровь же течёт!»
«Терпи. Надо на дорогу выбираться».
«Болит…» мальчишка локоть потирал.
«Не ной. Ты мужик».
***
Через несколько минут вышли на дорогу. И тут из-за поворота «Нива» выскочила. Игнат выпрыгнул:
«Живы, значит?»
«Ой, да вы еле стоите! Быстро в машину! В больницу везу!»
***
Дочь на кровати рыдала. Устинья у окна стояла. Вдруг телефон зазвонил обе вздрогнули. Фаина схватила трубку. На экране: «Участковый».
«Ну что?! Как они?!» закричала она.
«Ванька твой тут сидит, весь в бинтах. Сейчас ему трубку дам».
«Мама…» донеслось из телефона.
«Сынок, ты цел?!»
«Нормально, мам! Я не мужик, что ли?»
«Всё в порядке, Фая!» голос Игната.
Устинья вырвала телефон:
«Игнат, а зять мой?!»
«Его зашивают… Вон, уже идёт».
«Тётя Устинья, всё хорошо! снова Игнат. Сейчас привезу и внука, и зятя».
Устинья облегчённо выдохнула, дочери кивнула:
«Хватит реветь. Мужики голодные приедут с утра, поди, не ели… …Пойду борщ докипячу да картошки наварю. И солёных огурчиков поставлю зять, может, и зэк, но работящий. А главное внук цел. И сам не плачет, гордый какой. Ну и ладно. Жить будем.
