28апреля. Свадьба прошла в роскошном зале на Невском проспекте, но я всё равно ощущаю, будто это не мой день. Сижу перед зеркалом в платье, которое выбрала мама Ильи, и слышу внутри, как холод медленно заполняет меня.
Оно же белое, кружевное, красивое, говорит Илья, будто пытаясь убедить меня. Мама заказывала его ещё весной.
Для неё или для меня? вопрошаю я, поворачивая голову. И меню, и фотографа, и цветы, и даже номер в отеле для первой ночи выбрала она. Ты хоть чтонибудь решил сам?
Я просто не хочу конфликтов, Злата Мама переживает, пытается он оправдаться.
Конфликтов не случилось, но праздник всё равно состоялся. Гости в основном подруги и коллеги мамы, её родственники. Отец Ильи вяло болтался с соседом у буфета, а я безуспешно пыталась найти в зале знакомое лицо. Мои подруги сидели за дальним столом, их даже не представили.
Вот женщина, которой я воспитала сына! провозгласила свекровь, подняв бокал. Теперь я могу спать спокойно: Илья не пропадёт.
Спасибо, пробормотала я, чувствуя, как напиток в моём бокале становится горьким.
Первая брачная ночь прошла не в забронированном номере, а в квартире мамы Ильи.
Дети, отель отменили, переезд завтра, спите у меня. Я подготовила диван, а себе нужен полноценный сон, сказала она, отмахнувшись от моих вопросов.
Я лежала на узком диване в кружевном, но неудобном белье, а Илья в майке с логотипом «Газпром». Никаких слов.
Ты устала? шепнул он.
Я не понимаю, где я, кто я и чья это свадьба, ответила я, но он молчал.
На следующий день переехали в ту же квартиру, в крохотную комнату с двумя шкафами и единственным окном, выходящим в подъездный колодец. Я пыталась дышать глубже.
Нужно потерпеть, говорил Илья. Мы накопим и съедем. Мама разрешила не платить за ЖКХ, экономим.
Экономия пришла с инструкциями: готовить еду по расписанию, принимать ванну только по пятницам, убирать по графику. Сначала я улыбалась, потом зубы стискивала.
Златка, не кладите нож так, упрекала мать Ильи. У нас так не принято. И ещё: «В доме женщины с распущенными волосами не ходят», «Не растрёпывай дорогой крем».
Мам, ты серьёзно? однажды спросил Илья. Это же Злата, она может
Она может, если будет хозяйкой в своём доме. А пока у меня, отвечала она.
Поздно вечером я спросила Илья, почему он молчит, пока он жует яблоко и листает телефон.
Не обращай внимания, у мамы такой характер. Я живу так всю жизнь, сказал он. А я не хочу «ничего». Я хочу жить.
Работа стала отдушиной. Я задерживалась в офисе, записалась на вечерние курсы иллюстрации, иногда пропускала ужин, чтобы поесть в кафе в одиночку, без «Златка, солонки у нас здесь не ставят».
Однажды дома меня ждала записка на столе: «Надеюсь, ты поела. В семье каждый должен участвовать. Сегодня ты не участвовала. Ужин для семьи не для эгоистов». Я поняла, что это не мой дом.
Попытки поговорить с Ильёй заканчивались: «Златка, ну потерпи. Я же терплю». Однажды я не выдержала, собрала рюкзак, оставила кольцо на тумбочке и ушла в никуда. Ночевала у подруги, потом сняла маленькую, но свою комнату, где могла рисовать и дышать.
Месяц прошёл без звонков: ни от Ильи, ни от мамы. Только смс: «Ты предала семью». Через полгода пришло письмо от адвоката: мать Ильи подала иск о «взыскании расходов на свадьбу». Я не отвечала. Судья сказал, что доказательств нет, и дело закрыто. Так завершился мой первый брак.
Через несколько месяцев я встретила Егора. Он не носил майки с логотипами, не задавал вопросов о маме, а спрашивал: «Как тебе удобно?», «Что ты чувствуешь?», «Поедем к морю?».
У тебя мама? спросила я на втором месяце знакомства.
Есть, живёт в Новгороде, любит своего кота. Не зовёт в гости, говорит, что мы молодые, нам без неё лучше, ответил он. Я заплакала, а он испугался: «Я чтото не так сказал?»
Мы не устраивали пышную свадьбу. Просто подписали свидетельство в парке, съели мороженое, сели на лавку без мам, без давления, без чужих правил.
Я была замужем, призналась я.
Я догадывался. Теперь ты со мной, и всё будет иначе, сказал Егор. И так и было.
Через год я случайно встретила Илью у метро. Он держал пакет из «Пятёрочки» и смотрел в пустоту.
Привет, сказал он. Ты хорошо выглядишь.
Спасибо, а ты? ответила я.
Мама снова выбирает мне невесту. Уже третью. Первая не выдержала, вторая не дошла до свадьбы. Она говорит, что наше поколение слабое, признался он, и добавил, что иногда видит наш свадебный день во сне, где я смеюсь, а он не может понять, почему.
Я лишь улыбнулась и ушла дальше, к Егору, к чашке кофе, к жизни без третьих лиц.
Весной я снова пересаживала суккуленты, аккуратно разворачивая корни, будто укладывая воспоминания в новые горшки. С Егором всё было иначе: он принимал меня, мою работу, моё молчание по утрам и громкий смех по вечерам, не требуя объяснений.
Мне кажется, наш суккулент хочет в отпуск, сказал он, высушивая руки после мытья посуды.
И мы с ним, улыбнулась я. Поедем к морю?
Уговорила, ответил он.
Мы собрали рюкзаки, купили билеты в плацкарт и нашли небольшую гостиницу без звёзд, но с балконом и кошкой. Я начала записывать утренние сны и вечерние фразы Егора в маленький блокнот. Одна запись: «Иногда я смотрю на него
