Дочь уехала в слезах, а потом написала, что избавится от ребёнка, если мы ей не поможем.
Мы с мужем вырастили трёх дочек. Две старшие давно устроились — замужем, детей воспитывают, работают. А вот младшая, Оленька… С ней у нас всегда была особая связь, но сейчас именно она стала нашей главной болью.
С детства Оля была тихой, аккуратной, старательной. Училась на отлично, мечтала стать адвокатом. Никаких проблем — спокойная, домашняя девочка. Но в выпускном классе я заметила, что с ней творится что-то неладное. Бледная, уставшая, взгляд пустой. На мои расспросы отмахивалась: мол, устала, экзамены. Но я же мать. Чувствовала — дело не только в учёбе.
Правда открылась неожиданно. Мы с Олей пошли в баню — у нас такая традиция была, поговорить по-женски. Когда она разделась, всё стало ясно. Я, мать троих, сразу поняла — дочь беременна. Тело не скроешь.
— Ну что, Олечка, когда собиралась сказать нам с отцом, что станем бабушкой и дедушкой? — спросила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
Она сначала засмеялась нервно, потом разрыдалась и всё выложила. Пошли к отцу. Его реакция была резкой. Еле сдерживал гнев. Кто отец? Дочь молчала. Говорила, не хочет его втягивать. Срок уже большой, выбора не оставалось — рожать.
Мы настояли, чтобы Оля школу закончила. Трудно, но надо. А ребёнка взяли на себя. Воспитывали внучку, пока она училась в университете. Надеялись, что получит диплом, устроится и заберёт дочку. А пока — наша забота.
После института Оля сразу начала работать, но за ребёнком не торопилась. Говорила — нет жилья, нет времени, устаёт. А мы, уже немолодые, всё водили внучку в сад, потом в школу. Оля навещала редко. Деньги присылала, это да. Но чувствовалось — мы не бабушка с дедушкой, а снова родители.
Недавно Оля приехала. Сказала, что ждёт второго. Голос дрожал. Оказалось, встречается с женатым. Богатый, влиятельный. Бросать семью не собирается, но и от ребёнка не откажется — обещает помогать деньгами, если она оставит малыша.
— Мам, пап, вы же уже подняли мою дочь… Помогите и с этим. Я не могу сейчас в декрет, карьера только началась. Всё улажу, просто дайте время, — умоляла она.
Мы с мужем переглянулись. Сердце болело, но твёрдо знали: нет. Мы уже не те. Болячки, усталость. Один раз потянули. Но вечно так не сможем.
— Оля, если рожаешь — твой выбор. Но и ответственность твоя. Мы помогли, как могли. Троих подняли. Не скидывали на бабушек. Не сможем снова. Не сейчас.
Она молча собрала вещи и уехала. Через день пришла смс. Коротко, но будто ножом:
«Подумайте ещё раз. Если не поможете… мне придётся избавиться от него».
Мы сидели в тишине. Слов не было. Потом муж взял телефон и написал: «Всё сказали. Добавить нечего».
Теперь я хожу по дому, как потерянная. Мы не бесчувственные. Не чёрствые. Но ведь уже отдали всё. Давали шанс, образование, время… И опять?
А если правда не справится? Если сделает, как написала?
Не сплю. Муж замкнулся. Внуки звонят, зовут в гости, а я не могу… Всё думаю: правильно ли?
Кто-то скажет — жестоко. Кто-то поймёт. Но мы на распутье. И с каждым днём выбрать путь всё тяжелее.
