Осенью мы расстались Всё погубила соседская зависть.
Меня зовут Татьяна. Мне шестьдесят шесть, и случилось это не где-то далеко, а здесь, в обычной русской деревушке под Воронежем, куда я вернулась после пенсии. Год назад я ушла с ткацкой фабрики, отдав ей почти сорок лет. Начальство уговаривало остаться работница я была старательная, всё делала без сучка без задоринки. Но годы брали своё, и сердце шептало: хватит.
Родное село встретило меня тишиной. Домик, доставшийся от родителей, ещё стоял, хоть и поскрипывал брёвнами. Сперва я думала вот оно, счастье: свежий ветер, грядки с огурцами, герань на подоконнике Но вскоре накрыло другое пустота.
Здесь сорок стариков, да и те еле ноги волочат. Магазин закрыт, фельдшера нет, автобус ходит раз в три дня, а зимой и вовсе дорогу заметает. За хлебом полдня по сугробам. Никому ты здесь не интересен, кроме собственной тени.
Я чувствовала, как внутри всё сжимается в комок. Не хотела тихо угасать. И тогда решилась на отчаянный поступок дала объявление в газету: пенсионерка, вдова, ищу спутника жизни. Чтобы не в тишине доживать, а в разговорах, в смехе. Кто обнимет, нагрубит, а потом кинется целовать. Разве грех хотеть тепла, даже если седина в волосах?
Звонков было много. Одни искали забавы, другие шутили по-хамски. Но один голос перевернул всё. Его звали Виктор. Из Липецка, крепкий, с сединой у висков, на три года старше. Долго говорили по телефону, потом он приехал. И ему здесь, в нашей глуши, всё пришлось по душе: речушка с песчаными откосами, берёзовая роща, где полно подосиновиков и земляники. Он влюбился в тишину, в меня, в наш покосившийся дом с резными ставнями.
То лето было как сон. Мы вставали с рассветом, пили чай на крылечке, ходили за грибами, а потом ужинали, как в молодости с шутками, со смехом. Я снова почувствовала себя женщиной. Живой. Но потом началось.
Сначала звонки. Днём, ночью. Незнакомцы спрашивали: «Свободны? Готовы встретиться?» Один намекал на деньги, другой на что-то постыдное. Оказалось, кто-то дал новое объявление от моего имени грязное, лживое. Будто я богачка с домом у реки, готовая на всё.
В редакции лишь развели руками: «Мы не проверяем, кто звонит». Но Виктор Он не поверил, что я ни при чём. Буркнул: «Нет дыма без огня», и стал холоден. Я умоляла, плакала он молчал. Потом собрал вещи и ушёл.
Когда этот цирк закончится может, вернусь, бросил на прощание.
Я осталась одна. Снова. Но теперь с ещё большей пустотой внутри. Сначала рыдала, потом стала думать: кто мог так поступить? Оглянулась и всё поняла. Напротив жила Галина, моя ровесница, тоже вдова. Раньше мы иногда болтали. Как-то обмолвилась: познакомилась с мужчиной, не так страшно по вечерам. Она слушала. Молча. Потом перестала кивать при встрече. Всё стало ясно.
Это она. Из зависти, из злобы, от безысходности. Я не пошла к ней скандалить. Мне стало её жаль. Даже поняла: может, Виктор просто искал повод уйти. Развлёкся, почувствовал себя молодым и ушёл, как уезжают с курорта.
Я не злюсь. Благодарна за то лето. За те дни, когда снова смеялась, когда рядом пахло чужим одеколоном. Если вернётся пусть войдёт. Если нет не сломаюсь.
Да, мне за шестьдесят. Но я всё ещё верю, что счастье не только для молодых. Не знаю, как и когда, но одно знаю точно: руки не опущу.
Я женщина. Я жива. И наперекор злобе, одиночеству, чужой зависти я буду искать свою любовь. Да хоть сто раз упаду встану. Снова. И снова.
