Разговор в маршрутке
Светлана Игоревна едва успела вскочить в маршрутку у остановки возле районной поликлиники. Водитель уже трогался, когда она протиснулась между пассажирами к свободному месту у окна. Сумка с таблетками тяжко оттягивала плечо, а в ушах ещё звучали слова врача: «Операция неизбежна, Светлана Игоревна. Медлить нельзя».
— Передайте за проезд, — попросила женщина за пятьдесят, протягивая купюру через весь салон.
— А почём сейчас? — поинтересовался старик в кепке а-ля «Гаврош».
— Сорок рублей, — буркнул водитель.
— Жизнь-то какая стала, — вздохнул дед, копаясь в мелочи потрёпанного кармана.
Светлана Игоревна мысленно кивнула. Точно — раньше за двадцать доезжали, а теперь за сорок и трясёт, как в телеге на ухабах.
— Дедуля, а вы не скажете, где тут детская больница? — обратилась к старику девчушка с младенцем на руках.
— Как же, знаю. Как раз мимо поедем. Малыша к врачу?
— Да, к педиатру. Кашель замучил, — поправила одеяльце, укрывавшее ребёнка.
Светлана Игоревна разглядывала младенца. Кроха — месяца три, не больше. А мать — сама дитя, лет восемнадцати.
— А папа где? — встряла дородная тётя в платке с узором «огурцы». — Что ж, бросил жену с дитём по больницам шляться?
Девушка залилась румянцем.
— Он… на смене. Не может отпроситься.
— На смене, говоришь, — фыркнула тётя. — Знаем мы эти смены. Либо пивная, либо карты. А баба пусть сама крутится.
— Галина Петровна, ну что вы, — одёрнула её старушка с вязанием. — Может, правда работа ответственная.
— Любовь Семёновна, ну вы и простачок, — покачала головой Галина. — Я тридцать лет замужем была, царствие ему небесное. Так он хоть сто раз занят — если надо, бросал всё и шёл со мной. А нынешние мужики только права качают.
Светлана Игоревна думала о своём Викторе. Тоже не бросал в беде. Даже с ночной смены сбегал, если что. А теперь лежит на Митинском кладбище, и на операцию идти одной.
— А ты, дочка, ещё рожать собираешься? — допытывалась Галина.
— Я… не думала пока, — смутилась девушка. — Мы не собирались…
— Не собирались! — всплеснула руками тётя. — А голову на что? Игрались, вот и результат.
— Галина Петровна, что за слова, — возмутилась Любовь Семёновна. — Ребёнок — Божья благодать.
— Благодать, говоришь, — буркнула Галина. — А кормить её кто будет? Глянь на неё — сама ребёнок. Где жить? На что растить?
Девушка прижала младенца к груди, отвернувшись к окну. Светлана Игоревна заметила, как у той задрожали губы.
— Как тебя зовут, милая? — мягко спросила она.
— Олеся, — прошептала та.
— Олесенька, не слушай ты её, — кивнула Светлана Игоревна в сторону Галины. — У всех своя дорога. Главное — чтобы малыш был здоров.
— Какой уж здоровый, коли кашляет, — встряла Галина. — Ясное дело, простудили. Молокососы, детей заводить не умеют.
— Откуда вы знаете, что простудили? — вспыхнула Светлана Игоревна. — Может, колики или что иное. Врач разберётся.
— Ой, милая, — махнула рукой Галина, — я четверых вырастила. Ваши младенческие болячки мне как орехи щёлкать.
В салоне повисло молчание. Маршрутка остановилась на светофоре, водитель включил «Русское радио». Полилась «Ах, какая женщина» Николаева.
— Вот это песня, — оживился старик. — Не то что нынешний ширпотреб.
— Верно, — подрВыйдя из маршрутки, Светлана Игоревна убедилась, что даже в холодном осеннем ветре есть тепло — то, которое люди дарят друг другу просто так.
