Я вышел из кабинета адвоката с каменным лицом, плечи опущены, вид классического раздавленного бывшего мужа. Небо затянуто тучами, дождь хлестал по асфальту — идеально дополняло мой образ несчастного.
Но внутри меня переполняло предвкушение. Сжав холодную ручку двери, я направился к лифту, радуясь, что рядом никого не было.
Как только двери лифта закрылись, я не смог сдержаться — смешок вырвался наружу, будто шампанское, наконец освобождённое от пробки. А потом и вовсе разрыдался от смеха, звук разносился по кабине, будто я сошёл с ума.
Если бы кто-то увидел меня в этот момент, подумал бы, что стресс свел меня с ума. Но нет — это было только начало. Всё шло по плану.
Квартира, машина, деньги — пусть Дмитрий заберёт их себе. Это всё, чего он хотел, и я с радостью позволил ему думать, что он победил. Он и не подозревал, что так было задумано.
Когда лифт остановился, я взял себя в руки. В зеркале отразились растрёпанные волосы, уставшие глаза и едва заметная ухмылка. Но мне было плевать. Настоящее веселье только начиналось.
Несколько недель назад…
Мы с Димой давно не были счастливы, но это не было банальным отдалением. Он помешался на статусе — дорогие машины, самая шикарная квартира, брендовая одежда. Ему важно было казаться успешным, и я слишком долго играл эту игру. Но когда трещины в наших отношениях стали слишком глубоки, я понял — развод неизбежен.
Меня пугал не сам развод — я знал Дмитрия слишком хорошо. Ему было плевать на сохранение семьи, он хотел только выиграть. Для него победа означала забрать всё: жильё, сбережения, образ жизни.
Но он не понимал, что у меня были свои планы. И если для этого нужно было дать ему то, что он хочет, — я соглашался.
Однажды вечером Дима, как обычно, вернулся поздно. Я сидел на кухне, делая вид, что листаю телефон, едва кивнув ему, когда он ворвался.
«Надо поговорить», — прорычал он, явно раздражённый.
«И о чём на этот раз?» — вздохнул я, изображая равнодушие.
«Я подаю на развод», — бросил он, швырнув ключи на стол.
Наконец-то. Я ждал этого момента неделями. Спокойно кивнул, будто только что осознал новость, но внутри уже улыбался.
«Ладно», — ответил я ровным тоном.
Он замер. «И всё? Никаких скандалов? Ни слёз?»
«А смысл?» — пожал плечами я, наблюдая, как его раздражение растёт.
Он ждал, что я буду умолять его остаться. Но нет — всё шло по плану.
Переговоры о разводе оказались такими же нудными, как я и предполагал. Дима сидел напротив с самодовольной ухмылкой, зачитывая свои требования: квартира, машина, деньги — как будто список покупок.
«Хорошо, — отрезал я, даже не слушая. — Забирай себе всё.»
Адвокат тревожно посмотрел на меня, но я лишь кивнул. Это была часть игры.
Дима широко раскрыл глаза. «Серьёзно? Тебе не нужна квартира? Никаких накоплений?»
«Нет, — откинулся я на стуле. — Всё твоё.»
Его шок быстро сменился ликованием. «Отлично! Собирай вещи сегодня и съезжай к шести.»
«Без проблем.»
Он вышел из комнаты, раздувшись от мнимой победы, но я позволил ему наслаждаться иллюзией. Он и не подозревал, что его ждёт.
Вернувшись в лифт, я быстро написал сообщение: «Собираю вещи. Действуем по плану.»
Собрать вещи было легко — мне нужно было лишь самое необходимое. Эта квартира всегда казалась мне трофеем Дмитрия, а не домом. Заклеивая последнюю коробку, я был готов сделать звонок.
«Алло, мам, — сказал я, когда она ответила. — Пора.»
Моя мать, Татьяна, с самого начала видела Дмитрия насквозь. Он ей никогда не нравился. И главное — именно она помогла нам купить эту квартиру. Она позаботилась о том, чтобы её вложение имело условия, которые Дима в своей жадности проигнорировал.
На следующее утро, устраиваясь в своей новой уютной квартирке, я услышал звонок. Это был Дима.
«Ты меня подставил!» — орал он, едва связывая слова от ярости.
Я включил громкую связь, неторопливо отхлёбывая кофе. «О чём ты, Дима?»
«Твоя мать! Она в МОЕЙ квартире! Она всё захватила!»
«А, это, — улыбнулся я. — Ты же забыл про договор, да? Тот, где указано, что мама имеет право жить там, когда захочет и сколько захочет, ведь это она внесла первый взнос?»
Тишина в трубке была бесценна. Я почти видел, как он осознаёт своё поражение.
«Не может быть! Я подам в суд! Это ещё не конец!» — захлёбывался он.
Но тут раздался голос мамы на фоне, властный и чёткий: «Дмитрий, убери ноги с моего журнального столика! И хватит командовать пультом!»
Я еле сдержал смех, пока он пытался что-то объяснить, но мать была непреклонна.
«Ты меня слышишь? — продолжала она. — И заодно сходи за продуктами! Я не собираюсь питаться одними полуфабрикатами!»
Связь прервалась, оставив меня в тишине. Я откинулся на спинку кресла, и улыбка расползлась по лицу.
Свобода никогда не была такой сладкой.
