Слёзы сына и уход мужа: драма в стенах Нижнегорска
В промозглом Нижнегорске, где серые пятиэтажки тонут в осенней слякоти, моя жизнь с Сергеем казалась сказкой, обречённой на крах. Он был женат до меня, но первый брак рухнул — бывшая не смогла подарить ему детей. Я стала его новой надеждой, его шансом на семью.
Мы встречались всего три месяца, когда Сергей вдруг опустился на одно колено. Сердце запело от счастья — я не раздумывала ни секунды. Мы понимали друг друга с полуслова, уважали, любили так страстно, что казалось — этой любви не страшны никакие бури. Но всё изменилось, когда врачи поставили диагноз: бесплодие. Сергей словно подменился. Стал холодным, таскал меня по клиникам, требовал пробовать всё — лишь бы появился ребёнок. Я покорно соглашалась, потому что без него не видела будущего. Его мечта стала моим крестом.
И вот — две полоски. Тот день сиял, как редкое солнце над Нижнегорском. Но радость быстро сменилась муками. Беременность была адом — почти весь срок я провела в больнице, прикованная к постели. Но наш сын родился крепким, хоть и беспокойным. Чудо, за которое я готова была благодарить небеса.
После родов на меня накатила чёрная волна депрессии. Сын не спал ночами, орал до хрипоты, а я, измученная, едва успевала переодеться. О домашнем уюте пришлось забыть. Я ждала помощи от Сергея, но он отгородился стеной. Его равнодушие резало больнее ножа. Однажды, когда малыш снова зашёлся в плаче, Сергей взорвался: «Вы мне жить не даёте! Даже хоккей спокойно посмотреть не могу!» А потом добил: «Плохая мать — раз ребёнок ревёт!»
Он ушёл. Схватил сумку и уехал к родителям, бросив нас в ледяной квартире. Одна. С ребёнком, о котором он так молил. Слёзы сына текли с моими, а сердце рвалось от боли. Как он мог? Ведь это он мечтал о малыше, а теперь его крики стали «проблемой».
Теперь я сижу в тишине, прерываемой лишь всхрипами сына, и думаю: что же дальше? Это просто кризис — или конец? Любовь, казавшаяся нерушимой, теперь хрупка, как первый лёд на Оке. Бороться за семью — или поставить точку? Развод пугает, но жить с человеком, который предал, — страшнее.
А как бы вы поступили? Простили бы? Или решились начать всё с чистого листа?
