Чтобы спасти здоровье, я продала дом и смылась в другой город
Когда возраст уже перестал быть «немного за тридцать», а превратился в «да кому я вообще нужна в эти годы», пришлось решиться на радикальный шаг — бросить всё и укатить подальше. Это не был просто переезд — это была борьба за право дышать полной грудью без чьих-либо указаний. Событие, конечно, не из приятных, но другого выхода не оставалось.
Мой сын, Дмитрий, женился поздно — только к тридцати пяти. Я была уверена, что его выбор — Алевтина — осознанный. С невесткой у нас отношения были ровные: без восторгов, но и без войн. Проблемы начались, когда молодые решили сдать свою однокомнатную квартиру и переехать ко мне, в добротный дом в Подмосковье, доставшийся от бабушки. Дима объяснил это желанием накопить на жильё и оформить ипотеку. Меня, конечно, никто не спрашивал — просто сообщили: «Мама, мы через неделю заселяемся».
Я промолчала, хотя делить пространство с молодыми в мои планы не входило. Надеялась, что сын и невестка будут соблюдать границы, а их пребывание у меня — временное. Но мои надежды развеялись, как дым от папиросы. Алевтина мгновенно возомнила себя полноправной хозяйкой. Её «правление» началось с мелочей, но эти мелочи сводили меня с ума. Мои кремы таинственно исчезали из ванной, одежда «переезжала» в дальние углы шкафа, а мои полки вдруг заполнялись её шмотками. Кухня превратилась в поле боя. Алевтина, высокая, как тополь, расставляла посуду на верхних полках, куда мне, при моём-то росте, не дотянуться. Мои просьбы вернуть кастрюли на место она игнорировала, а если я переставляла их сама — к утру всё снова стояло по-её.
Я пыталась поговорить, но каждый разговор заканчивался одинаково: Алевтина жаловалась Диме, что я «закатываю истерики из-за ерунды». Сын вставал на её сторону и деликатно просил меня «не придираться». Я чувствовала, как мой дом перестаёт быть моим.
Всё достигло апогея, когда Алевтина начала устраивать шумные посиделки. Каждую неделю в доме собиралась её компания — шум, гам, музыка до утра. Я не могла ни спать, ни отдыхать. Последней каплей стала моя ангина. Лежа с температурой, я попросила Алевтину завершить вечер потише. Она кивнула, сказав: «Сейчас разойдёмся», но грохот продолжался ещё два часа. В итоге я, еле держась на ногах, вышла к гостям и попросила их уйти. К моему удивлению, некоторые смутились: «Лева, ты чего, бабушка больная, а мы тут орём?» Они быстро собрались, а невестка, бросив на меня ледяной взгляд, ушла вместе с ними.
В тот же вечер позвонил Дима:
— Мам, ну что за сцены? Ну посидели немного… Тебе правда так плохо?
Я не выдержала:
— А тебе вообще интересно, как мне? У тебя неделя, чтобы найти жильё. Возвращайтесь в свою квартиру или снимайте новую. Я больше не хочу жить с вами.
Через три дня они съехали. Оказалось, ипотека уже почти была готова, и они просто дожидались документов. Уезжали молча, с каменными лицами, бросая короткие «да» или «нет». Напоследок Алевтина выдавила: «До свидания».
Отношения с сыном начали налаживаться только через полгода. Я узнала, что стану бабушкой, и это смягчило атмосферу. Я искренне радовалась за них, спрашивала о здоровье Алевтины, и постепенно мы стали общаться теплее.
Когда родился внук Ваня, я начала часто помогать. Но вскоре моя помощь превратилась в обязанность. Однажды я сказала, что вечером иду в театр. Алевтина вспыхнула:
— Мы на вас рассчитывали! У нас договорённость с друзьями, мы уже пообещали!
Я попыталась объяснить, что у меня тоже есть жизнь, но в ответ получила обиженное молчание.
Потом началась новая «оттепель». Ваня подрос, и родители стали привозить его ко мне без предупреждения — на день, на выходные, бросали пару тысяч «на еду» и уезжали. Я поняла, что моя жизнь мне больше не принадлежит.
Решение о переезде созрело давно, но окончательно оформилось, когда я осознала, что больше не могу. Продав дом, я уехала в тихий городок в паре сотен километров от них. Теперь нас разделяет расстояние, и оно спасло мои нервы. Видимся редко, но отношения стали спокойнее. Дима и Алевтина, кажется, наконец-то научились жить самостоятельно. А я обрела ту свободу, о которой почти забыла.
