«Ну и женушка у твоего сына нашлась!» — процедила соседка. Но потом произошло то, что навсегда заставило её замолчать…
Вернувшись из Екатеринбурга, где гостила у сына на росписи, я светилась от счастья. Не из-за шумных банкетов или свадебной суеты — а потому что видела, как сияет мой Алёша рядом со своей Дашей. Скромная, добрая, с лучистыми глазами девушка. Они расписались без помпезности, по-домашнему. Отметили в кругу самых близких. Для них важны были чувства, а не показная роскошь.
Наш посёлок под Кировом — место, где каждый вздох обсуждается. Не успела чайник поставить, как на пороге возникла Агафья Семёновна, вечная любительница чужих дел.
— Ну что, как гуляли? Платье с кружевами? Гостей много звали?
— Да обычная роспись была. Скромно, по-семейному.
— Что, на ресторан пожалели? Мой-то Витька свадьбу на триста тысяч отгрохал!
Я смолчала. У её Витьки уже четвёртый брак, а она всё хвалится той единственной шикарной свадьбой, куда её даже не позвали. Сам сын раз в пять лет наведывается.
— Зато у моего — настоящая любовь. Без пафоса, зато от души.
— А кто невеста-то? Работу имеет?
— Медсестра. Познакомились на судне — Алёша же у меня моряк.
— Гм… Всё равно бросит. Не пара она ему.
От этих слов у меня внутри всё сжалось. Я молча захлопнула дверь. С тех пор мы почти не разговаривали.
Прошло полгода. Контракт Алёши закончился, и они с Дашей переехали ко мне. Какое счастье — дети рядом! Даша устроилась в местную поликлинику, Алёша — в мастерскую. Жили душа в душу, ремонтировали дом, смеялись по вечерам.
Но Агафья не унималась. То и дело заходила с «добрыми» советами:
— Ну и страшилу себе сынок привёл! Шрам через всё лицо! Такая красавица мать — и такая невестка…
— Его выбор! — отрезала я. — И между прочим, золотой человек!
Шрам действительно бросался в глаза, но Даша быстро завоевала уважение всего посёлка. Никто не уходил от неё без помощи, даже ночью выезжала к больным.
А потом случилось чудо.
Поздним вечером загорелся старый сарай возле школы. Народ сбежался тушить. Вдруг крик:
— Там ребёнок! Маленький Ваня остался!
Даша, не раздумывая, рванула в огонь. Через дым и пламя вынесла мальчишку, а за её спиной рухнула балка. Успела за секунду до катастрофы.
В ту ночь даже Агафья притихла.
Даша до утра дежурила у Ваниной кровати. Мальчик отдышался, ожогов не было. Его дед, Пётр Никифорович, со слезами благодарил:
— Вы спасли нам жизнь.
— Меня тоже когда-то спасли, — тихо ответила Даша. — В девяносто третьем под Грозным наш дом разбомбили. Мне шесть было. Русский десантник вытащил меня из-под завалов. Погиб, но успел отдать свой нательный крестик. Храню его как талисман.
Она достала крестик. Пётр Никифорович вдруг побледнел:
— Это… Я сыну егоблагословил перед отправкой в армию — он пропал без вести тридцать лет назад.
