Пять лет назад мой сын Василий оставил свою жену. С тех пор в моём сердце поселилась боль, словно ржавый гвоздь, и никак не выходит. Ушёл он, когда его близнецам не исполнилось и полгода. Просто собрал вещи и ушёл. А ведь у него была прекрасная семья — кроткая, терпеливая жена Светлана и двое малюток, которым нужно отцовское тепло, его забота.

Света тащила всё одна: бессонные ночи, крики, пелёнки, колики, укачивания. Бледнела от усталости, но зубы в孙女 и не ныла. А Василий в это время «устраивал своё счастье». Появилась любовница, Алиса, сначала прятались, а потом она поставила условие: или развод, или конец. И он… выбрал её.

Я не смогла этого простить. Я, его мать, понять не в силах — как можно бросить жену и крох, беспомощных, как птенцы, ради новой куколки с надутыми губками? Сказала ему тогда прямо: «Не бывает счастья на чужих слезах». Но он не услышал. Через год уже стоял на коленях с кольцом перед этой Алисой. А когда расписались, я на свадьбу не пошла. Стыдно было. Горько. Больно.

Теперь живут они в съёмной квартире, воспитывают сына. Моего внука. Умом понимаю — родная кровь. Но сердце не принимает. У меня уже есть внуки — те самые близняшки от Светы. Люблю их, как своих. Саму Свету не бросила. Напротив — держусь за неё. Потому что нельзя предать её во второй раз.

Зовёт она меня мамой. Праздники вместе, будни, чаепития. В прошлое Рождество звала Василия — не пришёл, потому что Алису не позвала. А видеть её я не хочу. Не могу. А Света пришла. Накрыли стол, свечи зажгли, дети колядки пели. Было тихо. Было по-домашнему.

Жаль мне Свету. Всё для детей, себя забыла. Не жалуется, не ищет нового, хотя могла бы. Говорю ей: «Молода ещё, жизнь впереди». А она смотрит пустыми глазами, молчит. Ей до сих пор больно.

А сын… Василий. Чужой стал. Звонит редко, а в этот Новый год и вовсе промолчал. Даже просто: «С праздником, мама». Нет. Тишина. Знает — Алису я не приму. Злится, обижается. А я… Не понимаю, как он сам в зеркало смотрит, зная, кого предал.

Иногда ночью просыпаюсь с мыслью: а вдруг я переборщила? Может, стоило простить, смолчать? Но как? Как простить мужчину, который отвернулся от плачущих детей ради новой страсти? Не знаю.

Жизнь пошла иначе. Уже не будет, как прежде. Мы со Светой вместе: в школу детей водим, уроки проверяем, сопли вытираем, сказки слушаем. Зовут меня бабушкой, обнимают, рисуют мне открытки. И мне хватает. Пусть всё рухнуло, но осталась между нами связь крепче обид.

А Василий… Может, однажды очнётся. Когда будет поздно. Когда поймёт, что новый дом на слезах не устоит. А пока я просто живу. Ради внуков. Ради памяти о семье, что была. Ради себя.

И да… Я до сих пор не простила. И не знаю, смогу ли.