Ой, господи! Ну что такого, сходил на сторону. Все мужики так делают. Хватит ныть! Иди мирись. Или думаешь, у меня тут с животом прописаться?
Мам… Он мне изменил… напомнила Светлана.
Вся её жизнь рухнула. Вчера она застала мужа с другой, а сегодня мать почти выгоняла её из дома. И оба говорили с ней, будто она избалованная девочка.
Ну изменил. И что? нахмурилась Татьяна. Сама спровоцировала. Ты что, единственная беременная в мире? Все как-то живут, а ты прямо хрустальная ваза! На работу ходила значит, не так уж и плохо себя чувствовала.
Мама! Ты же сама ждала отца по ночам! сквозь слёзы выкрикнула Светлана.
Вот именно! всплеснула руками Татьяна. Все они гуляют. Просто не всех ловят. Ладно, даю тебе неделю на примирение. Не помиритесь живи как хочешь.
Ещё вчера мать грозилась «устроить разборки» с зятем, а сегодня гнала дочь просить прощения у предателя. Светлана понимала: маме просто не хочется помогать.
Она и не просила бы. Но сейчас поддержка была бы кстати ведь она ждала ребёнка.
Татьяна знала, каково это. Отец Светланы, Владимир, постоянно изменял. Она рыдала, не спала, ждала его под утро. А потом, когда он приходил с цветами, лупила его этими же розами.
Больше не буду тебе розы дарить, как-то пошутил Владимир, не испытывая угрызений. Больно бьёшься.
И она смеялась. Каждый раз, узнав об измене, она обрушивала на него всю свою обиду и требовала компенсацию. То намёками, то в лоб. Так у Татьяны появилась норковая шуба, машина и полка французских духов.
После этого шелковый становится, хвасталась она подруге. Вот я его и ловлю тёпленьким. А что? Бросать что ли? Хоть какая-то радость.
Тань, может, разведёшься? вздохнула подруга. Это же не жизнь.
Ага! Чтоб другой его получил? Ни за что!
За годы брака Татьяна уговорила Владимира переписать квартиру на неё и сделать ремонт. Мол, для спокойствия. Вдруг он уйдёт, а они с дочкой на улице останутся. Муж согласился.
Когда Светлане было восемь, родители развелись. Владимир ушёл к другой навсегда. С дочерью почти не общался оба не горели желанием, звонил разве что по праздникам.
Мать тогда была в отчаянии, но смирилась. Какое-то время жили на старые запасы, потом Татьяне пришлось выйти на работу.
Раньше как в раю, теперь как нищая, жаловалась она.
Зато не гадаешь, где твой благоверный, отвечала подруга.
Да. И копейки считаю.
Жизнь стала трудной. Настолько, что Татьяна сдала все золотые украшения. Но со временем привыкли есть проще, не ходить каждую неделю в театр и носить одежду дольше сезона.
Светлана видела это и думала: «Я никогда не повторю её судьбу». Как же она ошибалась…
Она шла по тому же пути.
Сергей тоже был обеспеченным. Богатый наследник, да ещё и умный. Владел сетью салонов красоты в городе, которые приносили стабильный доход.
Конечно, это было не единственное его достоинство. В начале отношений он красиво говорил об идеальных семьях.
Люди должны договариваться, утверждал он. Если бы все спокойно обсуждали проблемы, разводов было бы меньше.
Сергей казался мягким, добрым, уступчивым. Но когда в браке начались конфликты, эта маска треснула. Он мог принести Светлане свежие ягоды утром, бежать ночью за её любимыми сладостями, оплачивать салоны красоты. Но стоило возникнуть реальной проблеме всё менялось.
Светлана переживала, что он задерживается. Сергей отмахивался: «Дела». Когда она просила хотя бы отвечать на звонки, он кивал, но… всё равно не брал трубку.
Серёж, ты понимаешь, что я волнуюсь?! возмущалась она, когда он возвращался глубокой ночью. Неужели так сложно позвонить?
Света, ты себя накручиваешь. Твои эмоции твои проблемы, отвечал он.
А если бы я так задерживалась? Ты бы спокойно сидел?
Да. Это были бы мои переживания. Я бы тебя не грузил.
Порой его логика взрывала ей мозг. Он соглашался «договариваться» только на словах. На деле уступать приходилось ей. Но она наивно списывала это на мужскую нечуткость. Думала, все они плохо понимают эмоции и не осознают, как ранят близких.
Возможно, поэтому Светлана не уволилась, даже когда забеременела. Не хотела зависеть от мужа.
Далось это нелегко. Со второго месяца токсикоз стал её верным спутником. Любое резкое движение и тошнит. Головокружения, мигрени. Хотелось лежать в тишине, но она шла на работу. Иногда сомневалась, есть ли в этом смысл, но всё равно шла.
Как оказалось, не зря.
Сначала разладился быт. Светлана почти перестала готовить и убираться. На ужин макароны, котлеты из магазина. Сергей не жаловался, а если хотел что-то вкусное заказывал на двоих. Ей казалось, это уже подвиг с его стороны.
Потом исчезла близость. Светлана физически не могла. Сначала Сергей обижался, но вроде смирился. Или так ей казалось.
Телефон стал продолжением его руки. Он общался с партнёрами, мастерами, клиентами. Но в последнее время не выпускал его даже в душе. Светлана заглянула в переписку и нашла флирт, фотографии, слащавые фразы.
Разборки устроила в тот же день.
Да ты сама виновата! Ты думала, я в монахи уйду? Я мужик! Не могу год ждать, пока ты родишь, кричал он. Сначала беременность, потом дети, потом вечная усталость. Какой реакции ты ждала?
Понимания. Терпения, прошептала Светлана. А не измены.
Ты бы на моё место встала! Вот у нас мастер Боря у него жена беременная. И не отталкивает его. А тебя мужа, видимо, тяжело порадовать.
Тут Светлана поняла: вся его доброта обёртка. Под ней эгоизм. Он любил не её, а себя.
Она собрала вещи и уехала к матери, надеясь на поддержку. Но получила лишь обвинения.
Мам, мне сейчас нужна помощь… едва сдерживая сл
