Для семьи сына я была бесплатной нянькой и кухаркой, пока они не увидели меня в аэропорту с билетом в один конец.
Нина, привет! Я тебя не отвлекаю? голос невестки, Кати, звенел в трубке наигранной бодростью.
Я молча мешала ложкой давно остывший суп. Конечно, не отвлекает. Я никогда не бываю занята, когда им что-то нужно.
Слушаю, Катя.
У нас новость просто бомба! Мы с Лёшей взяли путёвку, летим в Турцию на две недели! Всё включено, представляешь? Спонтанно так получилось, горящий тур!
Я представила. Море, солнце, Лёша и Катя. А где-то за кадром их пятилетний сын Миша. Мой внук.
Поздравляю. Очень за вас рада, слова вышли ровными, безжизненными, как инструкция к лекарству.
Вот! А ты Мишеньку к себе заберёшь, да? Ему же в садик сейчас нельзя, там опять ветрянка гуляет.
Ещё у него секция по плаванию, пропускать нежелательно. И к логопеду запись на следующей неделе, я тебе весь график скину.
Она говорила быстро, не давая вставить слово, будто боялась, что я успею подумать и отказаться. Хотя я никогда не отказывалась.
Катя, я думала на дачу съездить на пару дней, пока погода хорошая начала я, сама не веря в эту слабую попытку.
На дачу? в её голосе прозвучало искреннее удивление, будто я собралась на Марс. Мам, ну какая дача, о чём ты?
Тут внуку внимание нужно, а ты про грядки. Мы же не на гулянки летим, а здоровье поправлять. Морской воздух, витамины!
Я смотрела в окно на серый двор. Моё море. Мои витамины.
И ещё, без паузы продолжила Катя, нам корм для кота привезут в среду, премиум, двенадцать кило.
Курьер будет с десяти до шести, так что из дома никуда, ладно? И цветы наши поливай, пожалуйста, особенно орхидею. Она капризная.
Она перечисляла мои обязанности, как нечто само собой разумеющееся. Я была не человеком, а функцией. Удобным бесплатным приложением к их комфортной жизни.
Хорошо, Катя. Конечно.
Вот и умница! Я знала, что на тебя всегда можно положиться! щебетала она, будто оказала мне великую милость. Всё, целую, бегу чемодан собирать!
В трубке коротко запищали гудки.
Я медленно положила телефон на стол.
Взгляд упал на настенный календар. Там красным маркером была обведена следующая суббота день встречи с подругами, которых я не видела почти год.
Я взяла влажную тряпку и одним движением стёрла эту красную отметку. Будто стёрла ещё один кусочек своей непрожитой жизни.
В голове не было ни обиды, ни злости. Только липкая, всепоглощающая пустота и тихий, чёткий вопрос: а когда они заметят, что я не просто бесплатная прислуга, а живой человек?
Наверное, только тогда, когда увидят меня в аэропорту с билетом в один конец.
Мишу привезли на следующий день. Сын, Лёша, занёс в квартиру огромный чемодан внука, спортивную сумку с формой для бассейна и три пакета с игрушками. Он избегал смотреть мне в глаза.
Мам, мы быстро, а то в аэропорт опоздаем, торопливо бросил он, ставя чемодан посреди коридора.
Катя влетела следом, уже в образе отдыхающей лёгкое платье, соломенная шляпка. Она окинула мою скромную квартиру быстрым, оценивающим взглядом.
Нина, только Мише мультики долго не включай, лучше почитай ему. И сладкого поменьше, а то потом не успокоить.
Вот список, я тут всё написала, она протянула мне сложенный вчетверо листок. Тут режим, телефоны логопеда, тренера, аллерголога. И что ему готовить на каждый день.
Она говорила так, будто я впервые вижу собственного внука. Будто я не сидела с ним с рождения, пока они строили карьеру.
Катя, я помню, что он любит, тихо сказала я.
Помнить одно, а диета другое, отрезала она. Всё, Мишуль, будь умницей, слушайся бабушку! Мы тебе огромный джип привезём!
Они ушли, оставив за собой шлейф дорогих духов и ощущение сквозняка.
Миша, поняв, что его оставили, разрыдался. Первые три дня превратились в сплошной марафон.
Бассейн на одном конце города, логопед на другом. Капризы, слёзы по ночам и бесконечные «хочу к маме». Я валилась с ног от усталости.
На четвёртый день я решилась позвонить сыну. Они как раз заселялись в отель.
Алло, мам? Что-то случилось? Миша в порядке? голос Лёши был напряжённым.
С Мишей всё хорошо, не волнуйся. Лёш, я хотела поговорить Мне очень тяжело. Я не справляюсь с таким ритмом.
Может, найдёте возможность нанять няню на пару часов в день? Я оплачу половину.
На том конце провода повисла тишина. Потом Лёша тяжело вздохнул.
Мам, ну не начинай, а? Мы только прилетели. Катя и так вся на нервах была перед отъездом. Какая няня? Кому мы ребёнка доверим? Ты же бабушка. Для тебя это должно быть в радость.
Лёша, радость не отменяет усталости. Я не молодею.
Ты просто отвыкла, мягко, но настойчиво убеждал он. Привыкнешь. Давай не будем портить друг другу отдых. Мы же не так часто куда-то выбираемся. Всё, мам, давай. Катя зовёт.
Он положил трубку. А я смотрела на телефон, и во мне что-то медленно каменело. Не обида.
Скорее, холодное, ясное осознание. Я для него не мама, которой может быть тяжело. Я ресурс. Надёжный, проверенный и, главное, бесплатный.
В среду, как и обещала Катя, приехал курьер с кошачьим кормом. Молодой парень равнодушно оставил огромный, неподъёмный мешок на пороге и ушёл, пробормотав что-то про «доставку до дверей».
Я минут десять пыталась затащить эти двенадцать килограммов в коридор, надрывая спину. Когда наконец получилось, я села на пол рядом с этим мешком, пахнущим сушёной рыбой, и рассмеялась. Тихим, беззвучным смехом.
Вечером позвонила Катя. На фоне шумел прибой и играла музыка.
Нина, привет! Как там? Орхидею мою полила? Только отстоявшейся водой, помнишь? И не на листья, а под корень!
Она не спросила, как Миша. Не спросила, как я. Её волновал цветок.
Помню, Катя. Всё под контролем, ответила я, глядя на этот чёртов мешок с кормом.
Этой ночью я почти не спала. Я думала не о даче и не о встрече с подругами. Я открыла шкаф, достала свою старую сберкнижку и загранпаспорт. Просто смотрела на них, проводя пальцами по обложке.
Мысль, мелькнувшая тогда после звонка, больше не казалась фантазией. Она обретала очертания. Становилась планом.
Телефон зазвонил на десятый день их «отдыха». Это был Лёша.
Мам, привет! Как наш боец?
Спит, коротко ответила я.
Слушай, тут такое дело он замялся, и я сразу поняла сейчас будет просьба. Нам тут так понравилось, просто рай. И отель предлагает скидку, если продлим ещё на неделю. Представляешь, какая удача?
Я молчала. Я уже знала, что будет дальше.
Короче, мы решили остаться. Но немного не рассчитали с деньгами он говорил с той заискивающей интонацией, которую я ненавидела. Мам, ты не могла бы
Короче, Катя вспомнила, у тебя же папины серёжки лежат, с сапфирами. Ты их всё равно не носишь.
Чего ты хочешь, Лёша? мой голос был пугающе спокойным.
Отнеси их в ломбард, а? выпалил он. Там дадут нормальную сумму, нам как раз хватит. А мы приедем сразу выкупим. Честное слово! Ну что им в шкафу пылиться? А тут живые эмоции!
На фоне я услышала голос Кати: «Лёш, ну что ты мямлишь? Нина, это же просто вещь! А мы отдохнём как люди!»
Просто вещь. Мои воспоминания. Моя семья. Моя жизнь. Просто вещь, которую можно сдать в ломбард, чтобы оплатить их «живые эмоции».
И в этот момент что-то во мне окончательно застыло. Не сломалось, не треснуло, а именно застыло, превратившись в ледяной, острый кристалл.
Пустота, мучившая меня, вдруг наполнилась холодной, звонкой решимостью.
Хорошо, сказала я ровно. Сколько вам нужно?
Правда? Мам, я знал, что ты самая лучшая! обрадовался сын. Пятидесяти тысяч хватит. Ты только чек сфотографируй, чтобы мы знали, сколько отдавать.
Конечно, Лёшенька. Не волнуйтесь. Отдыхайте.
Я положила трубку. Подошла к двери в комнату и приоткрыла её. Миша спал, раскинув руки, и во сне забавно чмокал губами. Мой маленький, никому, кроме меня, не нужный мальчик.
И ледяной кристалл в груди дал первую трещину. Я не могла его бросить. Не могла отдать чужим. Но и жить как раньше тоже больше не могла.
Я взяла телефон и написала сыну: «Серёжки я не продам. Ваш отдых заканчивается через четыре дня, как и было в билетах. Если в воскресенье вас не будет, в понедельник я иду в опеку. И это не обсуждается».
Ответ прилетел мгновенно: «Ты нам угрожаешь?!» Я не ответила. Я открыла сайт авиакомпании и купила билет. Анталья. Вылет в следующий вторник. Без обратной даты.
В воскресенье вечером они вернулись. Не зашли ворвались в квартиру. Загорелые, раздражённые и смертельно обиженные.
Ну что, счастлива?! с порога начала Катя. Сорвала нам лучший отпуск в жизни! Манипуляторша!
Лёша молча прошёл в комнату, где Мишка играл с конструктором. Сын кинулся ему на шею.
Я вышла с кухни, держа в руках свой загранпаспорт с билетом внутри. Внутри меня был абсолютный покой.
Я рада, что вы вернулись к своему сыну, тихо сказала я. А теперь слушайте меня. Оба.
Они замолчали, удивлённые моим тоном.
Пять лет, Лёша. Целых пять лет я жила вашей тенью.
Я забирала Мишку из садика, когда Катя не успевала с маникюра. Я сидела с ним ночами, когда у него резались зубы, чтобы вы могли выспаться перед работой.
Я отказывалась от десятков встреч, поездок, своих планов только потому, что «мам, нужна помощь».
Я провела с вашим сыном больше времени, чем вы оба вместе. Я была вашей бесплатной функцией.
Я перевела взгляд на невестку.
Ты ни разу не спросила, как я себя чувствую, Катя. Но всегда помнила про свою орхидею. Вы решили, что так будет всегда. Что мне некуда деться.
Я положила на стол паспорт с билетом.
Вы ошиблись. Я очень люблю Мишку. Именно поэтому я дождалась вашего возвращения и не превратила вашу жизнь в официальный кошмар. Но моя роль в ней закончена. Я тоже хочу увидеть море.
Лёша недоверчиво взял билет. Его глаза расширились.
Турция?.. Мам, ты на сколько?
Я ещё не решила, я пожала плечами и взяла заранее собранный небольшой чемодан. Я хочу пожить для себя. А вы теперь вы родители. На сто процентов. Без помощи, без поблажек и без чужих жертв. Учитесь.
Я наклонилась к Мишке, поцеловала его в макушку.
Бабушка скоро вернётся, солгала я ему, пытаясь улыбнуться.
И я вышла за дверь. Оставила их троих в своей маленькой квартире. Оставила их с двенадцатью килограммами кошачьего корма, капризной орхидеей и полной ответственностью за свою жизнь.
Впервые за долгие годы я чувствовала не пустоту, а предвкушение.
