«Мой сын не отец твоему ребенку!» кричала свекровь, требуя ДНК-теста. Она окаменела, когда анализ показал, что она не мать своего сына.
Вот, Татьяна Владимировна швырнула на стол сложенный вчетверо рекламный буклет. Почитай на досуге.
Глянцевая страница развернулась, открыв улыбающуюся пару с младенцем и громкий заголовок: «Центр генетических экспертиз. Точность 99,9%».
Мой муж, Артём, тяжело вздохнул и отодвинул тарелку с недоеденным ужином. Он смотрел куда угодно, только не на меня и не на свою мать.
Мам, мы же договаривались, его голос звучал тихо, почти умоляюще.
Татьяна Владимировна полностью проигнорировала его. Вся её фигура, сжатые губы, острый взгляд были направлены на меня. Она словно просвечивала меня, ища трещину в моей защите.
Я просто хочу правды, Ольга. Ради спокойствия в семье.
Её слова звучали мягко, но от них веяло угрозой.
Я сплела пальцы под столом. Весь месяц после рождения маленького Миши превратился в ад под названием «сомнения свекрови».
Я вспомнила, как ещё на нашей свадьбе она, поднимая бокал, произнесла тост о «важности чистой крови и хорошей породы». Тогда я списала это на старомодные причуды. Теперь понимала это её жизненное кредо.
Сначала были намёки, косые взгляды на цвет волос ребёнка, расспросы о моей «бурной молодости». Теперь она перешла в открытое наступление.
Какой правды, Татьяна Владимировна? я старалась, чтобы голос не дрожал. Вот он, ваш внук. Копия Артёма.
Копия? она усмехнулась. Не вижу. Мой сын не может быть отцом твоего ребёнка!
Она сказала это негромко, но с такой ледяной уверенностью, что воздух на кухне будто сгустился. Артём вздрогнул, наконец оторвав взгляд от стены.
Мама! Что ты такое говоришь! Прекрати немедленно.
А ты помолчи! рявкнула она. Тебя вокруг пальца обвели, а ты рад. Чужого выродка воспитываешь!
Я встала. Ноги еле держали, но сидеть дальше было невыносимо. Я чувствовала себя подсудимой на сфабрикованном процессе.
Если вы так уверены зачем вам тест? спросила я, глядя ей прямо в глаза.
Это был рискованный шаг. Я надеялась, что она отступит. Но вместо этого её губы растянулись в хищной ухмылке.
Чтобы у тебя, девочка, не осталось ни шанса. Чтобы все увидели, кто ты есть. Чтобы мой сын наконец прозрел.
Она смотрела на меня с откровенным презрением. В её глазах я была не невесткой, не матерью её внука, а грязью, которую нужно вымести из их «идеальной» семьи.
И в этот момент во мне что-то изменилось. Страх, сжимавший меня все это время, уступил место другому холодному, острому, ясному.
Я взглянула на мужа. Он сидел, опустив голову, подавленный материнским авторитетом. Он не защитил меня. Он не защитил нашего сына.
Хорошо, сказала я так спокойно, что сама удивилась.
Татьяна Владимировна торжествующе выпрямилась.
Будет вам тест, продолжила я, обходя стол и останавливаясь перед ней. Мы его сделаем. И я, и Артём, и Миша. Но есть одно условие.
Она прищурилась с подозрением.
Какое же?
Вы тоже его сдадите.
Я? она растерялась. Зачем мне?
Чтобы подтвердить, что вы имеете отношение к нашей семье, раз позволяете себе её разрушать, отрезала я. А вдруг вы нам вообще чужая? Проверим заодно. Всех.
На мгновение лицо свекрови потеряло маску уверенности. Растерянность сменилась багровыми пятнами ярости.
Да как ты смеешь, молокосос! прошипела она, но в голосе уже не было прежней ледяной твёрдости.
Смею, ровно ответила я. Либо так, либо никак. Хотите правды? Тогда получим её всю.
Артём поднял на меня испуганный взгляд. В нём читался немой призыв: «Оля, остановись». Но я уже не могла остановиться.
Татьяна Владимировна уставилась на меня долгим, ненавидящим взглядом. Она поняла, что я не отступлю.
Ладно, выплюнула она. Пусть будет по-твоему. Я сдам твой дурацкий тест. Но когда результат докажет, что ты родила этого ребёнка не от моего сына Я лично выброшу твои вещи на улицу.
Она развернулась и, не попрощавшись, хлопнула дверью.
Мы с Артёмом остались одни. Он смотрел на меня, словно я его предала.
Зачем, Ольга? Зачем ты её втянула? Это же моя мать.
Она унизила меня, Артём. Она оскорбила нашего сына. А ты сидел и молчал.
Она просто переживает, он потер переносицу. Она не со зла.
«Не со зла?» мелькнуло у меня в голове. Эта женщина методично разрушала мою жизнь, мое материнство, нашу семью. А он говорил не со зла.
Следующие три дня превратились в пытку. Татьяна Владимировна развернула полномасштабную войну.
Она звонила Артёму по десять раз в день, рыдая в трубку, как он, её единственный сын, мог усомниться в родной матери. Он возвращался с работы бледный, избегая моего взгляда.
Потом в атаку вступила «тяжёлая артиллерия» двоюродная тётка Артёма, Галина. Она позвонила мне.
Оленька, опомнись, уговаривала она. У Татьяны давление за двести! Разве можно так с матерью? Пожалей её, откажись от этой глупости.
Я молча положила трубку. Они хотели, чтобы я почувствовала вину. Но их давление дало обратный эффект.
В день теста мы ехали в одной машине. Татьяна Владимировна сидела сзади, как королева, и всю дорогу молчала. Артём сжимал руль так, что пальцы побелели. Я держала на руках спящего Мишу.
В клинике свекровь вела себя как мученица. Вздыхала, закатывала глаза, отвечала медсестре с трагизмом.
Когда процедура закончилась, и мы вышли в коридор, она остановила меня.
Ну что, довольна? прошипела она. Устроила цирк.
Я просто хочу, чтобы это закончилось, устало ответила я.
Она криво улыбнулась. О, это только
