23апреля, пятница.
Сегодня открыл дверь, вставив в замочную скважину свой старый ключ, и подумал: «Где же Агриппина?». В прихожей сразу бросил взгляд в обувной шкаф: её замшевые ботинки бежевого оттенка исчезли, как будто их ктото украл. И пальто нежноперсикового цвета, и лёгкий шелковый шарф, которыми она гордилась, тоже не нашли места.
«Она уже должна была вернуться с офиса и ждать меня», пробормотал я вслух, чувствуя, как в желудке поднимается голод. На столе стояла кастрюля с пловом, в холодильнике крабовый салат и компот из сухофруктов. Даже кот, Мурзик, не бросился встречать меня: один глаз лениво приоткрылся, проверил, что в квартире никого нет, зевнул и свернулся калачиком, возвращаясь к своему полуденному сну.
Рыжий котёнок, которого я кормлю по расписанию, пока ещё слишком молод, чтобы есть, так что я мог отдохнуть от суеты, которую я сам же себе создаю, делая жизнь в двадцатой квартире «нелишней» и наполненной позитивом.
Я переоделся в домашний халат, пролистал новости в телефоне, выглянул в окно а Агриппины всё нет.
«Пойду на кухню», решил я, но, посмотрев на тарелку, оттолкнул её в сторону и пошёл в свою комнату. Сел перед телевизором, щёлкнул пультом в надежде найти чтото интересное, но ничего не привлекло. От скуки глаза сами притянулись к окну, где солнце медленно опускалось, бросая последние золотые лучи, словно целуя крышу дома. Мне даже показалось, что светило протянуло к мне руки и коснулось щёк теплом.
«Куда же делась моя жена?», задавал я себе тот же вопрос снова и снова, не находя ответа. Мурзик подкрался сзади и упёр в ногу своим холодным носом.
«Мяу!», прозвучало от него, будто требуя еду. «Миска пуста, наполни её, господин!». Я громко отозвался: «Тихо, рыжик, сейчас покормлю». На кухне, неуклюже смешав кашу и рыбу в одной миске, поставил её на пол и крикнул: «Ешь, бездельник! И не забудь, что я не обязан кормить тебя, пока жена отсутствует». Кот, не моргнув, озадаченно понюхал еду, фыркнул и оттолкнулся к любимому подоконнику в спальне, откуда наблюдает за жизнью дома через стекло.
Я задумался: «Если бы коты могли говорить, что бы они сказали людям? Может, знают, где Агриппина? Что делает она, пока меня нет?». Я никогда не любил звонить жене. Что обсуждать? Рецепты борща или грибного супа? Какие цифры она умножает в бухгалтерии? За восемь часов я не нашёл ни минуты, чтобы спросить, как у неё дела. Мы давно спим в разных комнатах: её привычка захватывать всё одеяло заставляла меня мерзнуть, а я, в свою очередь, хотел личного пространства. Идея о двух отдельных кроватях казалась мне спасением, хотя я ещё не придумал, как её реализовать.
Я наконец взял телефон, который лежал на журнальном столике в гостиной, покрытый книгой.
«Вот это да!», рассердился я, когда телефон не отвечал. «Надо бы попросить её взять его в следующий раз, а то я в панике!». Впрочем, звонки жены меня раздражали: «Зачем тебе мешать, когда я работаю?».
Открыв тумбочку, я нашёл вязаные игрушки: серый зайчик с длинными ушами, белый котёнок и жёлтый утёнок. «Откуда у нас эти штуки?», удивился я, глядя на спицы и клубки пряжи. «Агриппина умеет вязать? Не знал».
«Только бы с ней всё было в порядке», молил я, повторяя как заклинание. Я представлял, как мы играем в шахматы, как ходим в кафе, где подают круассаны с шоколадным кремом, как однажды вместе съедаем пиццу.
Через час я сидел у окна, наблюдая за соседями: мужчина в машине держал в руках торт, улыбка его была тёплой; рядом шла женщина, которую я принял за Женьку из 34й квартиры, её спутник Анжела, казалось, ждала ребёнка. Я задумался о детях, ведь Агриппина давно просила малыша.
Мой голодный кот обнюхал орхидею на подоконнике, но отказывался есть без хозяйки. Я подвинул стул к окну и уселся, всё время глядя наружу, надеясь увидеть Агриппину.
«Надо позвонить коллегам, но у меня нет ни одного её номера», думал я. «Глупо было бы не знать, где она, ведь я переживаю».
Тёмные тени уже спустились за окном. «Стоит ли сообщать в полицию, что жена исчезла? Что скажу?», размышлял я, пока часы тикали.
Через четыре часа я уже собирался выйти на поиски, когда Мурзик спрыгнул с подоконника, бросился к входной двери и стал громко мяукать, царапая её когтями. Я бросился в коридор, и в этот момент замок щёлкнул.
На пороге стояла Агриппина, запыхавшаяся, с разбросанным телефоном в руке.
«Агриппина! Где ты была? И телефон забыла? Я уже всё обыскал!», воскликнул я, обнимая её.
«Привет, Игорёк! Сначала я гуляла за городом, потом свернула в поле, слушала пение птиц, разговаривала с травой и цветами. Потом захотела увидеть, как солнце прячется за горизонтом, но стемнело, и я заблудилась. Я испугалась, но нашла свет фонарей и добралась домой», рассказала она, всхлипывая.
«Давай помоем руки, разогреем плов, достанем салат и компот, нарежем хлеб и сядем вдвоём», сказал я, чувствуя, как в груди оттаивает холод.
«Я запишу номера твоих коллег и подруг, а завтра пойдем в новое кафе, где делают круассаны с шоколадным кремом, как ты любишь. Я поняла, что ты моя самая ценная жемчужина, и хочу измениться», шептала она, обнимая меня.
«Верю», прошептала я в
