**Дневник Павла.**
Тёща приехала на неделю, а застряла на месяц.
— Мам, ты же говорила, что просто погостишь пару дней,— вздохнула Даша, наливая чай.
— Я и погостила! Просто задержалась чуть дольше. Кому-то же надо помогать! Ребёнок, муж, ты после родов – всё на мне.
Я сидел в углу с ноутбуком, стиснув зубы. Коллеги из Zoom уже привыкли к фоновым звукам: детский плач, гул пылесоса и голос Людмилы Петровны.
— Сереженька, не сердись, я тут утюг поставлю,— объявила она, раскладывая ткань на диване.— Юбку срочно надо подшить.
Я молчал. Вот уже три недели как молчал.
Сначала тёща просто помогала: варила борщи, меняла памперсы, гладила пелёнки. Потом притащила швейную машинку — «а вдруг что подправить надо». Потом — рулоны ткани. Потом — раскладной стол. Потом — манекена.
— Это что? — спросил я, вернувшись однажды с работы.
— Это Гриша! — гордо ответила тёща, обнимая пластмассовый торс.— Мой первый помощник!
— Первый?!
— Будут ещё. Я тут мини-ателье организовала. Пока у вас. Пока все дома.
— А если я на работе?
— Ну ты же всё равно дома трудишься. Сидишь тихонечко, ноутбук не трогаешь — и порядок. Я ведь тебе не мешаю?
Я промолчал, уткнулся в экран, пытаясь сосредоточиться на коде. В ушах звенели термины: «оверлок», «косая бейка», «зигзаг».
— Даш, может, снимем маме мастерскую? — осторожно предложил я вечером.
— Паш… Она же нам помогает. Без неё было бы сложнее. Может, это ненадолго?
— Надеюсь. Потому что холодильник уже её. Даже банку с кофе подписала: «Людин кофе».
Через две недели пропал ноутбук.
— Я просто заложила его,— объяснила Людмила Петровна.— Грише напарника купить надо. А техника в семье — общая. Завтра выкуплю.
Я смотрел на неё и чувствовал, как внутри растёт не злость, а полное выгорание.
— Мам…— начал я, но тут в комнату зашла Даша с малышом на руках. Уставшая. Бледная. Глазами благодарная матери.
Я сдался. Пошёл в кафе, заказал кофе, открыл Telegram-чат «Мужской разговор».
— Пацаны, у кого тёща живёт дома? И у кого она устроила швейный цех в гостиной?
Ответы посыпались как град. «Было», «до сих пор», «выгнал», «развёлся». Один скинул фото манекена с подписью: «Слава Богу, теперь он в сарае».
Дома на двери висела записка: «Серёжа, обед в микроволновке. Только ткань не трогай — сохнет. Люда».
Утром я собрался с духом.
— Людмила Петровна, нам надо поговорить.
— Говори, только быстро — в два у меня клиентка.
— Вы переехали к нам временно. Но теперь это уже не помощь, а оккупация.
— Сережа, я вас уважаю, но женщине нужно самореализоваться! Вот у вас работа, а мне что, вязать носки до пенсии?
— Я не против. Но не на моей территории. Это наш дом, не цех. И ноутбук — это не утюг.
— Ты против моего развития?! — глаза тёщи округлились.
— Я за. Но в другом месте. Давайте снимем вам помещение, хоть гараж. Я помогу. Но здесь — конец.
Вечером грянул скандал. Даша рыдала. Людмила Петровна собирала вещи, громко топая каблуками. Гриша молча стоял в углу, обмотанный нитками.
— Она мне как подруга! — всхлипывала Даша.
— Понимаю. Но она ведёт себя как хозяйка. Я так не могу.
Утром я проснулся — и впервые за месяц услышал тишину. Ни гула машинки, ни пара от утюга. Только дыхание сына.
Тёща уехала. Оставила записку: «Вы — семья. Я не мешаю. Если надо подшить — зови. Но без Гриши».
Прошло три месяца. Даша дулась, но я знал: чтобы сохранить семью, иногда надо её немного сократить.
Однажды я нашёл в коридоре пакет с надписью «Сергею». Внутри — кофе, шоколадка и чехол для ноутбука. Сшит вручную. С вышивкой «С.П.».
— Мама передала,— сказала Даша.— Теперь у неё мастерская в подвале. Назвала «Гриша & Ко». Уже три заказа.
Я улыбнулся, обнял жену.
— Пусть бизнес растёт. Главное — не у нас в зале.
— Согласна,— кивнула Даша.— А у нас пусть растёт сын. И хоть иногда — тишина.
Прошло полгода. Я почти забыл, как выглядит Гриша — тот самый манекен, который мне снился в кошмарах. Жизнь наладилась: сын подрос, Даша вернулась на удалёнку, в коридоре больше не спотыкаешься о катушки.
Как-то вечером я увидел на двери записку: «Жди сюрприз. Любит. Люда». Меня передёрнуло.
— Даш, мама не собиралась заезжать?
— Нет. Но звонила, что-то бормотала про важную клиентку. Хочешь знать?
— Уже страшно.
Через час раздался звонок. На пороге стояла Людмила Петровна — в новом пальто, с короткой стрижкой и… с дамой лет пятидесяти.
— Знакомься! Это Раиса Семёновна. Инвестор и клиент. У неё салон красоты!
— Приятно познакомиться,— выдавил я, чувствуя, как дёргается глаз.
— Сергей, у меня к вам предложение,— вступила Раиса Семёновна.— Вы же IT-специалист. Мне нужен сайт для Людочкиного ателье. Я заплачу. По-дружески.
— То есть бесплатно? — уточнил я.
— Ну что вы! Со скидкой. У нас серьёзный бизнес: «Гриша & Ко» выходит на рынок. Уже баннер нарисовали!
Через десять минут я смотрел на файл «мода_мечты_финал4» и думал, что, может, это судьба. Сделать сайт — и больше не пускать бизнес в квартиру.
— Хорошо. Но только удалённо. Без манекенов у меня дома. Без гладильных досок в коридоре.
— Договорились!— обрадовалась тёща.— Гришу перекрасили в золотой. Теперь он наша звезда!
Даша покачала головой:
— Была просто мама. Стала бизнес-леди. Кто б знал, к чему приведёт старая машинка «Зингер».Прошло ещё полгода, и теперь Гриша в золотой краске стоял в витрине нового магазина «Гриша & Ко», а я, глядя на него, вдруг понял, что если бы тогда не настоял на своём, мы бы до сих пор жили в швейной мастерской.
