**Дневник.**
Сегодня снова вспомнила тот день. Как будто вчера было.
– Надолго Танечка уехала?
– До вечера воскресенья.
Я застыла в коридоре, не веря своим ушам. «Танечка» – это же я. А голос мужа раздавался из гостиной.
Утром я собиралась в Иваново к младшей сестре. Уже стояла на вокзале, когда она позвонила и сказала, что слегла: температура, ломит все тело.
– Тебе бы сейчас заразиться, – прошептала она.
Я набрала мужу. Хотела предупредить, что возвращаюсь, но он не ответил. Пришлось ехать домой.
Открыла дверь, сняла сапоги, тихо направилась в ванную. Хотела переодеться, поставить чайник. Думала, он еще спит.
Но в коридоре остановилась. Из гостиной доносились голоса. Женский показался знакомым.
Прислушалась – и сердце упало.
Это была Катя. Моя лучшая подруга.
– Когда ты наконец ей всё скажешь? – спросила она. – Сколько можно ждать?
– Не сейчас, – вздохнул он. – У нее проблемы на работе, отец в больнице… Я не могу её добить.
– Но ты же любишь меня?
Тишина. Такая долгая, что я успела прислониться к стене. Пол плыл под ногами.
– Люблю, – наконец ответил он. – Но не хочу, чтобы ей было больно. Таня… она хороший человек. Просто мы… стали чужими.
– А мы?
– Мы другие. Нам хорошо.
Меня затошнило. Я медленно опустилась на пол. Слезы текли сами.
Они говорили спокойно, буднично. Без страсти. Он не выглядел влюблённым мальчишкой – просто взрослый мужчина, который всё решил.
– Пойдём, я чай поставлю, – услышала я.
– Только с мёдом! – бросила она.
И я поняла, нет – почувствовала: у них есть свой мир. В котором меня давно нет.
Я встала. Пошла в спальню. Закрыла дверь. Наверное, громко – потому что в гостиной сразу стихло.
– Таня? – муж постучал. – Ты дома?
Я молчала. Он вошёл. За ним – Катя. Взгляд испуганный, чуть виноватый. Совсем чуть-чуть.
– Ты… – начала она.
– Как видишь, не уехала, – перебила я. – Сестра заболела. Вот и сюрприз.
Он побледнел, словно язык проглотил.
А у меня, наоборот, прояснилось в голове. Странное чувство: будто всю боль вымело, оставив только лёд.
Подошла к шкафу, достала сумку и начала складывать вещи. Механически. Футболки, джинсы, термобельё. Руки дрожали, но я не останавливалась.
– Таня, подожди… – Он шагнул ближе. – Ты не так поняла…
– Это… не то, что ты думаешь, – пробормотала Катя, тоже делая шаг.
Я рассмеялась. Громко, с горечью.
– Да? А как мне это понимать? Репетировали пьесу?
– Мы просто разговаривали, – пискнула она.
– И целовались. Или это такой новый формат беседы? – усмехнулась я.
Она покраснела, глаза забегали. Муж опустил голову. Его всегда выдавали плечи – сейчас они съёжились, как у провинившегося школьника.
И тут я передумала собирать вещи и чётко сказала:
– Уходите. Оба. Сейчас же.
Думала, он будет оправдываться. Умолять. Хоть что-то скажет.
А он просто кивнул. Без эмоций. Без борьбы.
Через три минуты дверь захлопнулась.
Я осталась одна. Села на кровать. И впервые за много лет не зарыдала в подушку, а разревелась навзрыд. Громко, почти по-звериному.
***
Прошёл год.
Я развелась, сменила работу. Катя исчезла – как будто её и не было.
Он пытался писать, звонить. Я не отвечала.
Потом и он пропал.
Не знаю, вместе они или нет. Да и не хочу знать.
Я долго боялась, что не смогу жить одна. Что стану вечной жертвой, озлобленной на весь мир. Что счастье кончилось.
А оказалось – наоборот.
Со временем я снова стала собой. Снова улыбалась.
И знаешь, что поняла?
Я просто привыкла быть несчастной. Думала, что по-другому нельзя. Что сама загнала себя в этот угол.
А потом – раз.
Оказалось, можно жить иначе.
Освободиться после боли.
Измена – не конец. Это многоточие. После которого начинается новая глава. Где ты – не удобная, а счастливая.
Так что всё правильно. Я не жалею. Просто живу. Просто радуюсь.
И тебе совет: если такое случится – не терзайся.
Прозрение – это когда перестаёшь видеть в людях то, чего в них нет.
Научись ставить границы. Быть хорошей – не значит терпеть всё…
Разочаруйся окончательно – и живи спокойно.
Без драм. С достоинством. В ясном уме.
Вот что по-настоящему красиво.
*Я любила твой смех, твой взгляд,*
*За тебя готова была в огонь.*
*А душа-то была чужая,*
*Покрытая ржавчиной, неживая.*
*Но любовь твердила: «Ничего,*
*Отчищу, согрею её».*
*Были бури, были ненастья,*
*Я горела в том огне страстей.*
*Только вот в чём наше несчастье –*
*В том огне сгорала лишь я.*
*Ржа осталась ржавчиною,*
*А чужая душа – чужою…*
