Уже полгода как я живу в вынужденной изоляции, отрезанная от сына и маленького Ванюши. Всё из-за одного моего отказа! Невестка Катя попросила присмотреть за ребёнком, чтобы с подружками в кафе сходить, а я не смогла. Разве я обязана менять свои планы ради её праздного времяпрепровождения? Это не тот случай, когда бабушка должна бросать всё и мчаться по первому зову! — с дрожью в голосе рассказывает Галина Петровна, жительница старинного городка Елец.

Её сын Игорь женился шесть лет назад. С невесткой Екатериной у Галины Петровны всегда были душевные отношения. Она часто навещала молодых, звала к себе на блины, помогала с деньгами, когда трудно, дарила подарки к праздникам. Галина Петровна вкладывала душу, чтобы в их доме царили уют и гармония. Не было ни ссор, ни упрёков, и она чувствовала себя желанной свекровью.

Год назад у Игоря и Кати родился сынок Иван. Галина Петровна светилась от счастья, обещала помогать чем сможет. Она с радостью оставалась с внуком, когда Кате нужно было в поликлинику или в загс — дела серьёзные, тут не откажешь. Игорь работал на фабрике без выходных, так что помощь свекрови стала для молодой мамы настоящим спасением.

Но однажды Катя попросила о другом. Захотела встретиться с подругами — «развеяться». Галина Петровна даже растерялась. «Как можно оставить грудного ребёнка ради посиделок? — думала она. — Декрет дан для заботы о малыше, а не для гулянок!» Она твёрдо отказала, сказав:
— Ваня — твой сын, а не мой. Если бы было дело важное — хоть ночью приезжай. Но ради твоих развлечений — извини.

Ваня в год и три месяца был настоящим ураганом. Галина Петровна, уже разменявшая седьмой десяток, еле поспевала за ним. С новорождённым проще — укачал в колыбельке, а тут бегай, лови, не спускай глаз. Она честно призналась Кате, что сил не хватает, но невестка восприняла это как личную обиду.

С той минуты Катя объявила тихий бойкот. Перестала звонить, приходить, отвечать на сообщения. Хуже того — настроила Игоря против матери. Галина Петровна пыталась поговорить с сыном, но он отмалчивался: «Катя занята, Ваня всё время требует». Но свекровь догадалась — её номер был в чёрном списке у невестки. Проверила с номера соседки — Катя поднимала трубку, но, услышав голос Галины Петровны, тут же бросала.

Боль свекрови была невыносима. Уже год она не видела Ваню, не слышала его звонкого смеха. Она металась по опустевшей квартире, представляя, как внук растёт без её ласки. «За что? — спрашивала она в пустоту. — За один раз?» Обида Кати казалась ей бессмысленной, а молчание сына резало душу, как лезвие. Она снова и снова пыталась достучаться, но её слова тонули в тишине.

Самое страшное — слова Кати, которые донеслись до Галины Петровны через знакомых. Невестка шепталась, что свекровь «чёрствая эгоистка, которой плевать на внука». Эти слова жгли сильнее всего. Она отдавала семье сына всю себя, а теперь её вычеркнули, как чужую. Галина Петровна терялась: ползать на коленях, просить прощения? Но за что? Она лишь хотела сохранить достоинство, а получила изгнание.

Теперь она одна в пустой квартире. Дом, где раньше пахло пирогами и детским смехом, превратился в склеп. Галина Петровна спрашивала себя: неужели один «нет» может разрушить всё? Она мечтала прижать к груди Ваню, но боялась — Катя не простит. А Игорь, её кровинка, молчит, и это молчание разрывает её пополам.

Где правда? Должна ли бабушка забыть о себе ради капризов невестки, или Катя перешла все границы? Эта история — о том, как грани, обиды и любовь переплетаются в семейных узлах, которые рвутся от одного неверного движения.