**Дневник.**
Я никогда не любил жену. Говорил ей об этом прямо, без прикрас. Не её вина — жили мы вполне обычно.
Меня зовут Дмитрий Соколов, живу в Вышнем Волочке, где старые дома хранят в своих стенах тишину и усталость. Свою жену, Галину, я не любил — ни дня, ни часа. Бросал ей это в лицо, как правду, от которой не уйти. А она… она никогда не кричала, не устраивала драм, лишь смотрела на меня грустно, будто заранее знала, чем всё закончится. Моё сердце оставалось пустым, как промёрзшее поле в декабре.
Каждое утро я просыпался с одной мыслью: уехать. Найти женщину, от которой закружится голова, которая заставит кровь гореть. Но судьба оказалась хитра — она оставила меня ни с чем. С Галей было просто, как с доброй соседкой. Держала дом в чистоте, всегда улыбалась, хотя глаза её часто блестели от слёз. Друзья мне завидовали: «Где ты такую откопал, Димон?» Сам не понимал — за что ей была нужна моя чёрствая душа? Простой мужик, без особых заслуг, а она смотрела на меня так, словно я для неё — целая вселенная.
Её любовь давила. А ещё страшнее была мысль: если уйду — её быстро заберёт кто-то другой. Богаче, умнее, ласковее. Кто-то, кто не станет пить её слёзы, как водку. Когда представлял её с другим, в висках стучало так, что грозил разрыв. Она *моя* — даже если я не мог полюбить её. Чувство собственности оказалось сильнее разума. Но можно ли жить с человеком, если в сердце — лишь пустота? Думал, смогу. Ошибся.
«Завтра скажу ей всё», — решил я перед сном. Утром собрался духом. «Галя, присядь, нам надо поговорить», — начал я, глядя на её спокойные руки. «Что такое, милый?» — отозвалась она, будто ничего не предчувствуя. «Представь, что мы разводимся. Я ухожу». Она засмеялась, словно это была шутка: «Ты вроде не пил вчера?» «Я серьёзно», — перебил я. «Ну ладно, представила. И что?» — ответила она, всё ещё улыбаясь. «Скажи честно: найдёшь себе другого?» Она замолчала. «Дима, ты в порядке? О чём ты вообще?» — голос её дрогнул. «Я не люблю тебя и никогда не любил», — выпалил я.
Галя побледнела. «Ты… правда?» «Хочу уйти, но мысль, что ты будешь с кем-то, сводит меня с ума», — пробормотал я. Она долго молчала, потом вздохнула: «Не найдётся лучше тебя, не переживай. Уходи, я останусь одна». «Обещаешь?» — вырвалось у меня. «Обещаю», — кивнула она. «Но… куда мне идти?» — растерялся я. «У тебя нет места?» — удивилась она. «Нет, мы же всегда были вместе. Похоже, мне придётся остаться здесь», — сказал я, чувствуя, как почва уходит из-под ног. «Не волнуйся, — ответила она. — После развода разменяем квартиру». «Серьёзно? Я не ожидал… Почему ты так спокойна?» — спросил я. «Потому что люблю. А если любишь — не держишь силой», — её голос прозвучал как приговор.
Прошло полгода. Развелись. А потом я узнал: Галя соврала. У неё уже был другой — крепкий, с тёплыми глазами. Квартиру, доставшуюся от бабки, она даже не думала делить. Я остался на улице — без дома, без прошлого, без веры. Её слова «я останусь одна» оказались ложью. Хладнокровной, точной.
Теперь сижу в углу съёмной комнаты, гляжу в потолок и думаю: кто из нас дурак? Я не любил её, но цеплялся, как за последнюю соломинку. А она ушла, оставив меня наедине с тем страхом, который я так боялся потерять. Может, это и есть справедливость — за ледяное сердце, за эгоизм, за то, что не понял её тихой любви. Теперь вокруг — тишина. И она кусается больнее, чем любая ложь.
