Между двух огней
Я всегда думала, что лучший способ пережить предательство выплакать его сразу, чтобы потом не осталось ни капли боли. А еще лучше плакать на плече того, кто поймет.
Этим плечом уже почти час был Илья. Лучший друг моего мужа. Вернее, уже бывшего.
Маша, перестань, голос его был тихим, усталым. Он гладил меня по спине, и от этого хотелось рыдать еще сильнее.
Почему он так поступил? выдохнула я, снова вытирая слезы. Что я сделала не так? Я некрасивая? Говори правду!
Ты прекрасна, ответил Илья. Сергей просто слепой.
Он сказал это так искренне, что я на миг поверила и даже перестала плачать. А потом показала ему скрин переписки той самой, что нашла в телефоне мужа. Какая-то Алина писала ему: «Ну когда ты бросишь свою зануду?» На что человек, клявшийся мне в вечной любви у алтаря, ответил: «Она без меня пропадет. Мне ее жалко».
Жалко. Одно слово, которое перечеркнуло всё. Наше прошлое, все «люблю», все мечты. Оказалось, наш брак держался на жалости.
Я закрыла лицо руками. Как же стыдно!
Илья молчал. В отличие от Сергея, который мог заговорить любую тишину, он умел молчать, когда это было нужно. Он был единственным, кому я могла позвонить в такой момент. Знала он не станет жалеть, не будет сюсюкать или читать нотации. Именно это мне и было нужно.
Он приехал через двадцать минут. Выслушал мою истерику, молча подал стакан воды и дал выплакаться в его куртку. А потом просто сидел рядом, и это молчание значило больше любых слов.
Жалко ему меня, понимаешь? в сотый раз всхлипнула я.
Илья снова не ответил. Только сжал кулаки и посмотрел в окно. В его сдержанности было больше поддержки, чем в тысяче правильных фраз.
***
С Сергеем мы познакомились в Нижнем Новгороде, на выставке местных художников. Зашла туда случайно, спасаясь от дождя. И увидела его он стоял перед мрачной абстракцией и горячо доказывал что-то другу.
Это не искусство, а диагноз! кричал он. Здесь нет чувств, нет мысли, только попытка шокировать!
Чёрт меня дернул влезть в их спор:
А шок это не эмоция? Искусство не обязано быть красивым. Оно должно быть честным.
Сергей обернулся, и его серые глаза, только что полные злости, смягчились:
Значит, вы за правду, какой бы горькой она ни была?
Мы проговорили три часа. Он был ураганом вихрем идей, шуток и бешеной жажды жизни. Именно этим он меня и покорил. Мог спорить до хрипоты о советском кино, а через минуту тащить меня на крышу, чтобы показать, как дождь играет в лужах. С ним не было скучно ни секунды. Он заставлял меня чувствовать себя самой живой, самой любимой. Он видел не меня, а какую-то идеальную версию меня, и я изо всех сил старалась ей соответствовать.
Когда через два месяца бурного романа он предложил переехать в Ярославль и выйти за него, я, не раздумывая, сказала «да». Глупая, летела на его свет, как мотылёк на огонь.
Помню, как он представил меня своему лучшему другу.
Знакомься, это мой брат, мой ангел-хранитель, Илья. А это Маша, любовь всей моей жизни! Сергей сиял, как ребёнок.
Илья пожал мне руку, и его взгляд был… странным. Настороженным? Тогда я не поняла. Он казался молчаливым, даже угрюмым полная противоположность моему шумному Сергею. Но позже мы неожиданно нашли общий язык: оказалось, оба любим «Сталкера» Тарковского и считаем, что лучший кофе варят в маленьких неприметных заведениях.
В Ярославле я поняла, что Илья тихая гавань. После урагана Сергея хотелось просто молчать. А Илья умел слушать. Он мог часами не перебивать, пока я рассуждала о книгах или жаловалась на трудности переезда. Иногда задавал точный вопрос и было ясно, что он действительно слышит меня.
С ним я чувствовала себя спокойно и… в безопасности. Чего не было рядом с мужем, который, как стало понятно со временем, любил только себя.
***
Не могу сказать, что до той переписки я не догадывалась об изменах. Просто закрывала глаза на мелочи: внезапные «рабочие встречи», телефон, всегда лежащий экраном вниз, странные запахи духов. Всё было очевидно. Но он так убедительно выкручивался, что я верила. Очень хотелось верить.
Всё чаще мне было комфортнее с Ильёй. Он не сыпал комплиментами, но всегда слушал. Как будто мои слова что-то значили.
Однажды мы втроем были на пикнике. Я рассказывала о задумке написать серию картин по волжским легендам. Сергей зевнул:
Звучит как скучный докфильм.
Илья же оживился:
А какую легенду возьмёшь первую?
Мы проговорили полчаса, а Сергей в это время играл в танки на телефоне. Тогда впервые подумала: «Вот с кем бы я хотела делить не только праздники, но и будни».
Потом я нашла переписку с Алиной. Больно, унизительно. Но сильнее то, что он жил со мной из жалости.
Илья, конечно, знал о похождениях Сергея. Они дружили с детства. Для Сергея влюблять в себя было как дышать. Илья не понимал такой легкости, но и не осуждал… пока тот не женился.
Я не знала, что Илья пытался вразумить его, что они даже подрались из-за меня. Сергей лишь зло посмеялся: «Илья к тебе неравнодушен, ревнует». А я не поверила. «Нет, думала. Он просто друг. Слишком порядочный для такого».
А теперь я сидела в квартире Ильи, а моя жизнь развалилась. И только он был рядом.
Пойми, Сергей не изменится, тихо сказал он. Он не плохой. Он просто… ребёнок, который не умеет ценить то, что имеет.
Но я же не игрушка.
Конечно, нет. Ты… ты целый мир, он запнулся и потупился.
Решение пришло само.
Я поеду к родителям. В Нижний.
Илья вздохнул. В его глазах мелькнуло что-то непонятное.
Да, так будет лучше, наконец сказал он. Остынешь, отдохнёшь.
Ты отвезёшь меня?
Он мог отказаться. Но просто кивнул:
Собери вещи. Я помогу.
***
Полгода в Нижнем пролетели как один день. Сергей сразу согласился на развод и, кажется, обрадовался. Я пыталась прийти в себя. Родители жалели, и от этого было ещё больнее.
Илья звонил каждый день. Сначала просто спрашивал, как дела. Потом разговоры снова стали долгими и душевными, как раньше. Мы говорили обо всём, кроме одного человека. И однажды я поняла, что жду его звонков больше, чем когда-то ждала звонков от Сергея.
А потом, выглянув в окно, увидела его машину. Илья не предупредил.
Сердце ёкнуло. Я выбежала на крыльцо:
Илья? Что случилось?
Он вышел из машины, выглядел взволнованным. Таким я его никогда не видела.
Ничего. Всё, наконец, встало на свои места.
Он подошёл ближе, не отводя глаз:
Маша, я не умею красиво говорить. Не умею рисовать словами картины. Но я любил тебя всё это время. Молча. Потому что ты была женой друга, и признаться было бы предательством. Но теперь… теперь я могу сказать. Я не прошу ничего взамен. Просто должен был.
Он выглядел таким беззащитным. В его глазах я увидела то, чего мне так не хватало не жалость. А уважение. И настоящую любовь.
Вспомнились все наши разговоры, его молчаливая поддержка, взгляды, полные понимания. Он видел не «жену друга», а меня. Настоящую.
Я посмотрела на этого тихого, надёжного человека и поняла, что сердце уже давно сделало выбор.
Илья, давай попробуем?
В его глазах вспыхнула надежда:
Ты согласна? Выйдешь за меня?
Время остановилось. Вся боль ушла. Всё, что было раньше, казалось долгой дорогой, которая привела меня к нему.
Да, выдохнула я, и слёзы потекли снова, но теперь от счастья. Да, Илья. Конечно, да!
Он не сказал ни слова. Просто достал из кармана маленькую коробочку. В ней лежал потёртый ключ.
Это ключ от моей квартиры. Вернее, от нашей. Если захочешь. Я… я всегда носил его с собой. На удачу.
Он обнял меня, и в его объятиях было больше тепла, чем во всех словах на свете.
