Возвращение домой
Игорь привычно пристегнулся и поправил кресло. Он летал слишком часто командировки, переговоры, конференции. Раз в месяц, а то и чаще. В этот раз всё было обыденно: два дня в Ростове-на-Дону, подписи, ужин с партнёрами и снова в Москву.
Но сегодня самолёт летел не в столицу. Он направлялся в маленький городок на юге, где Игорь родился и откуда сбежал двадцать лет назад. С тех пор был там лишь дважды на похоронах отца, потом на маминых поминках. Оба раза торопился обратно к шуму мегаполиса, к делам, к жизни, в которой некогда оглядываться назад.
Он откинулся на спинку и закрыл глаза. Вчера в баре с коллегами кто-то затянул «Коня» Виктора Цоя. Смешно, но именно эта песня теперь крутилась в голове, сливаясь с гулом двигателей.
Вода или сок? спросила стюардесса с профессиональной улыбкой.
Воду, кивнул Игорь.
Стакан оказался тёплым, будто его забыли на подоконнике. Но пить хотелось.
Сосед справа шуршал журналом.
Цены как у космонавтов, буркнул он, тыча пальцем в страницу. За часы полквартиры в Подмосковье.
Ну, не в Подмосковье, а в Люберцах, усмехнулся Игорь.
Оба засмеялись, и на секунду стало почти уютно.
Самолёт мягко покачивался. Где-то впереди плакал ребёнок, но мать быстро убаюкала его. Девушка через проход хихикала над видео в телефоне экран подсвечивал её лицо, делая моложе.
Игорь взглянул в иллюминатор. Ожидал увидеть огоньки городов, дороги, звёзды. Но за стеклом только густая, как смоль, тьма.
Темнота хоть глаз выколи, заметил сосед.
Ночь, пожал плечами Игорь.
Но внутри ёкнуло. Ночь всегда живая. А эта будто мёртвая.
Он проверил телефон. Без сети, конечно. А всё равно тянет проверить вдруг сын напишет. «Хотя бы смайлик», подумал он и усмехнулся себе.
Самолёт качнуло. Стакан дрогнул, вода заколебалась словно по ней стучал невидимый палец.
Ты уверена, они нас встретят? донёсся женский голос.
Конечно, ответил второй. Сказали: жди у выхода.
Слово «жди» застряло в голове. Игорь снова прильнул к стеклу. Там ни искры.
Вспомнил мать. Как стоял у её могилы, а в голове звучал её смех. И сейчас, в тишине, почти услышал: «Игорёк» и вздрогнул.
Капитан включил громкую связь:
Уважаемые пассажиры, навигационные системы временно недоступны. Экипаж контролирует ситуацию.
Салон замер. Потом шёпот, всхлипы, нервный смех сзади.
Что значит «недоступны»?! крикнул мужчина в дорогом костюме. У меня пересадка!
Спокойно, пыталась утихомирить стюардесса.
Девушка в свитере с оленями сжала телефон в кулаке. Ребёнок заплакал и все обернулись, будто этот плач был последним напоминанием о реальности.
Игорь смотрел на них и думал: вот они, настоящие. Без масок.
Капитан снова заговорил:
Начинаем снижение. Пристегните ремни.
Самолёт клюнул носом. Кто-то вскрикнул. За окном вдруг прорезалась полоса серая, ровная, как линейка.
Шасси ударили о землю. Или о то, что ей казалось.
Когда самолёт остановился, люди молча выходили. Коридор аэропорта был пустым. Только тени растворялись в дверях.
В зале прилёта стояли двое. Отец в том самом коричневом пальто. Мать с улыбкой, какой не было уже много лет.
Ты как раз к обеду, сынок, сказала она.
Игорь перестал думать. Шагнул вперёд.
