Слушай, вот история, которая развернулась у нас в семье. Когда я подъехала к дому и увидела своего 86-летнего дедушку на крыльце с чемоданом, двумя мешками и раненым щенком в руках, я поняла мачеха окончательно перешла все границы. Но она и не догадывалась, что я два года ждала этого момента и теперь сделаю то, чего она точно не ожидала.
Мне 25, и два года назад, после смерти бабушки, я поняла одну вещь: иногда те, кто громче всех заявляет о любви, первыми вычеркивают тебя из жизни. А тихие люди, вроде дедушки, просто носят боль, которую никто не замечает.
После похорон бабушки папа и мачеха, Тамара, переехали в дом дедушки. Папа сказал, что это временно «чтобы помочь ему справиться». Но уже через недели я заметила перемены. Фотографии бабушки исчезали одна за другой. Её фарфоровая посуда пропала из серванта.
«Мы убрали её в коробки, равнодушно сказала Тамара. Всё равно пылилась».
Меня тошнило от того, как легко она вычеркнула память о бабушке. Потом она заменила бабушкины занавески те, что та сшила своими руками на безликие бежевые.
«Так лучше, сказала Тамара. Подходит под мой стиль».
А дедушка просто сидел в кресле, глядя в окно. Он никогда не спорил. Он всегда был тихим, даже если кто-то наступал ему на ногу, он извинялся первым. Его дом лишили тепла, а он просто носил своё горе, как тяжёлое пальто, которое нельзя снять.
Но однажды в сентябре всё изменилось.
Возвращаясь с кладбища (он ходил туда каждое воскресенье), он услышал слабый писк у дороги. В канаве лежал крошечный щенок со спутанной шерстью и сломанной лапой.
«Ему было недель восемь, рассказывал он мне. Кто-то выбросил его, как мусор».
Он отвёз щенка к ветеринару, потратил 30 тысяч рублей, но малыш выжил. Теперь у него был гипс и имя Рыжик.
Впервые с момента смерти бабушки я услышала в голосе дедушки надежду. Он присылал мне фото: Рыжик спит у него на коленях, волочит гипс по полу, лижет лицо.
«Теперь он часть семьи, внучка», писал он.
Я была счастлива. Наконец-то он не один.
Но в прошлые выходные, когда я приехала с подарками для Рыжика и продуктами для пирога, всё пошло наперекосяк.
Дедушка сидел на крыльце с вещами, прижимая к себе щенка.
«Деда?!» я подбежала к нему.
Он попытался улыбнуться, но глаза были мокрыми.
«Тамара сказала, что Рыжику здесь не место. Назвала его «калекой» и сказала, что он портит дом. Велела либо избавиться от него, либо уходить самому».
«Но это ТВОЙ дом!»
«Твой отец в командировке. Тамара сказала, что решает всё, пока его нет. Сама собрала мои вещи. Предложила отправиться в дом престарелых там, мол, и стариков, и их питомцев берут».
У меня похолодело внутри. Она не имела права.
В тот же вечер я действовала.
Сначала сняла номер в «Метрополе» с учётом питомцев, люкс. Если уж дедушку выгоняют из дома, пусть хотя бы переночует с комфортом.
«Поехали, деда, сказала я, загружая его вещи. Сегодня вы с Рыжиком будете как короли».
«Ленусь, я не могу»
«Всё за мой счёт. Тебе стейк, Рыжику курочку».
В номере Рыжик растянулся на кровати, как хозяин. А дедушка выглядел потерянным. Я села рядом.
«Обещаю, завтра всё исправлю».
И исправила.
Всю ночь я копалась в документах. Кадастр, налоги всё подтвердило: дом записан на дедушку. У отца и Тамары нет никаких прав.
Утром позвонила подруге-журналистке.
«Нужно кое-что записать», сказала я.
«Разоблачаем гадину?»
«Хуже не бывает. Ту, что выгоняет старика».
Через час мы вошли в дом с скрытой камерой. Тамара сидела на кухне, потягивая вино из бабушкиного хрусталя.
«Тамара, а почему деда сидел на улице с вещами?» спросила я непринуждённо.
Она даже глазом не моргнула. «Потому что выбрал эту дворнягу вместо семьи. Сказала либо пёс, либо он сам».
«Но это его дом».
Она рассмеялась. «Ненадолго. Ему 86. Как только откинет копыта, дом будет стоить миллионы. Не позволю какому-то калеке портить цену».
Каждое её слово было на видео.
На следующий вечер я поставила точку.
Пригласила Тамару в ресторан, сказав, что папа просил «уладить ситуацию». Она явилась в жемчугах, с довольной ухмылкой.
«Ну что, уговорила старика избавиться от пса?»
Я достала телефон и включила запись. Её голос прозвучал на весь зал: «Либо пёс, либо он. Как только откинет копыта, дом будет стоить миллионы».
Она побелела.
«Вот правда, Тамара, сказала я. Дом в собственности деда. У тебя нет власти. А у меня есть доказательство финансового давления на старика».
«Ты не посмеешь»
«О, ещё как посмею. Могу отправить отцу, соседям, или выложить в соцсети».
Её жемчуга затряслись. «Чего ты хочешь?»
«Чтобы ты сегодня же собрала вещи и ушла. И если хотя бы посмотришь косо на деда или Рыжика весь город увидит это видео».
Она выбежала.
Когда папа вернулся, я показала запись. Он сначала побледнел, потом разозлился.
«Она ТАКОЕ сказала? Про отца? Про мамин дом?»
Впервые он её не защитил. Через месяц Тамары не стало.
А дедушка? Вернулся домой, где ему и место, с Рыжиком на поводке.
Лапка у пса зажила, но он всё равно прихрамывает. Дедушка зовёт его «моим маленьким бойцом».
В прошлое воскресенье я застала их на крыльце: Рыжик лает на почтальона, дедушка смеётся.
«Воображает себя хозяином района», усмехнулся он. Потом посмотрел на меня со слезами. «Внучка, я думал, потерял всё, когда бабушка умерла. А оказалось, главное осталось семья, которая за тебя горой».
Тамара думала, что сможет стереть память о бабушке, подчи
