Муж и свекровь выгнали меня на мороз. А я, изменив внешность, выкупила их бизнес за копейки. Они меня не узнали
Вон.
Слово, брошенное свекровью, Зинаидой Борисовной, повисло в ледяном воздухе прихожей.
Ростислав, мой муж, стоял рядом с ней, втянув голову в плечи. Он не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к узору на обоях, будто там был написан ответ на главный вопрос его жизни.
Ростик? мой голос прозвучал почти шёпотом.
На руках у меня плакал пятилетний Мишко, цепляясь за мою куртку.
Я так больше не могу, Ксюша. Я устал, выдавил он сквозь зубы, так и не повернувшись. Устал от безденежья, от твоей вечной экономии, от детского плача. От всего.
Зинаида Борисовна сделала шаг вперёд. Её лицо, обычно сжатое, теперь напоминало гипсовую маску.
Он тебе по-человечески говорит. Ты для него теперь пустое место. Гиря на ногах. Из-за тебя и твоей обузы наш бизнес на дне!
Она толкнула меня к распахнутой двери, откуда тянуло пронизывающим холодом.
Но куда мы пойдём? Зима же У нас тут никого нет.
Это уже не наши проблемы, отрезала она. Надо было раньше думать, а не сидеть на шее у моего сына. Он заслуживает лучшей доли. И лучшую жену, которая принесёт в дом деньги, а не траты.
Ростислав наконец поднял на меня глаза. Пустые, чужие. В них не было ни капли жалости, только усталость и раздражение.
Я ухожу от тебя, Ксюша. И от него тоже.
Он кивнул на Мишку, и моё сердце, казалось, раскололось на тысячи ледяных осколков.
Но он же твой сын
Обуза, выплюнула свекровь, выставляя за дверь наспех собранную сумку с вещами. Мы начинаем новую жизнь. Без вас.
Дверь грохнула. Замок щёлкнул с оглушительной окончательностью.
Мы с Мишкой остались одни на тускло освещённой лестничной площадке. Сын перестал плакать и теперь лишь тихо всхлипывал, уткнувшись мне в плечо.
Я стояла неподвижно, вглядываясь в обшарпанную дверь, за которой осталась вся моя прежняя жизнь. Холод проникал до костей, но я его почти не чувствовала.
В голове билась одна-единственная мысль, чёткая и ясная.
Муж и свекровь только что выкинули меня с ребёнком на улицу, в лютый мороз. Они решили, что могут просто стереть нас из своей жизни, как ненужную запись в тетради.
В тот момент я ещё не знала о наследстве от дальней родственницы, о котором мне сообщат через неделю. Не знала, что получу деньги, способные перевернуть всё.
Я знала только одно.
Однажды они очень сильно пожалеют об этом вечере. Они сами будут умолять меня о помощи.
Я не прощу. Никогда.
Первые несколько часов были похожи на тяжёлый, дурной сон. Я поймала такси, назвав первый попавшийся адрес недорогой отель на окраине города.
В кошельке несколько мятых купюр. На одну ночь хватит. Может, на две. А дальше? Дальше пустота.
Миша в номере уснул сразу, устав от слёз и страха. Я сидела на краю жёсткой кровати и смотрела в окно на падающий снег.
Утром я совершила ошибку. Последнюю ошибку, продиктованную старой, наивной верой в то, что в Ростиславе ещё осталось что-то человеческое. Я позвонила ему.
Трубку взяла Зинаида Борисовна.
Чего тебе? её голос сочился плохо скрываемым злорадством.
Покажите Ростислава. Мне нужны деньги. Хотя бы на первое время. Для Миши.
В трубке прозвучала её мерзкая усмешка.
Деньги? Ты не получишь от нас ни копейки. Мы с Ростиком вчера отметили ваш отъезд. Открыли шампанское. Он сказал, что наконец сможет дышать свободно.
Она сделала паузу, наслаждаясь моментом.
Ты для него пройденный этап. Забудь этот номер.
Короткие гудки.
Я опустила телефон. Отчаянье подкатило к горлу ледяным комом.
Прошла неделя. Неделя унижений, страха и холодных ночей в дешёвых мотелях. Деньги таяли. Я уже начала смотреть на вывески ломбардов, прикидывая, сколько дадут за моё скромное колечко.
Именно в тот момент, когда я сидела на скамейке в парке, наблюдая, как играется Мишка, и понимая, что вечером нам некуда идти, зазвонил телефон.
Незнакомый номер.
Ксения Андреевна Воронова? спросил сухой мужской голос.
Да, это я.
Меня зовут Фролов Игнатий Валерьевич, я нотариус. Мне нужно сообщить вам, что ваша двоюродная бабушка, Аглая Захаровна, оставила вам всё своё имущество.
Я молчала, не понимая. Бабу Аглаю я видела пару раз в далёком детстве.
Какое имущество? выдавила я.
Нотариус назвал сумму. Сумму с таким количеством нулей, что мой мозг на мгновение отказался её воспринимать. А потом добавил про две квартиры в центре Москвы и загородный дом.
Ксения Андреевна, вы меня слышите? Вам нужно будет приехать для оформления документов.
Я смотрела, как Мишка лепит снеговика. Холодный ветер трепал его светлые волосы.
Телефон выпал из моих ослабевших пальцев в снег.
Я подняла его. Набрала номер Ростислава. Снова ответила его мать.
Я же сказала тебе, не
Передай своему сыну, мой голос был спокоен, как поверхность замёрзшего озера, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Я отключилась, не дослушав её возмущённых криков.
Слёзы высохли. Боль отступила. На её место пришло что-то другое. Твёрдое, как сталь.
Я посмотрела на свои руки. Нет, я не стану продавать колечко. Я куплю весь этот жалкий ломбард вместе с его владельцем.
А потом я куплю их маленький семейный бизнес. Их автосервис, их гордость.
И сделаю это так, что они до последнего не поймут, кто стоит за их крахом.
Прошёл год.
В закрытом зале дорогого столичного ресторана сидела женщина, в которой никто бы не узнал прежнюю Ксению.
Пепельный блонд вместо русых волос. Идеально скро
