Ты нам не родная, бросила невестка, когда я принесла цветы в день подачи заявления.
Валентина Семёновна, вы сегодня рано с работы? удивилась соседка, встретив меня у подъезда. Самочувствие плохое?
Нет, Алевтина Ивановна, всё в порядке. Просто дела срочные, ответила я, поправляя сумку на плече.
Ну и ладно. А то в нашем возрасте разные сюрпризы бывают. У меня вчера сердце прихватило, еле таблетку успела принять.
Я кивнула, не вслушиваясь в её слова. В голове крутилось одно успеть бы к ЗАГСу. Сын Серёжа не назвал точного времени, но я знала молодые обычно подают заявление с утра.
Автобус тащился, застревая в пробках. Я нервно поглядывала на часы, перебирая в сумке документы. Паспорт, справка с работы, выписка из домовой книги на случай, если решат сразу прописать невестку.
Я представляла, как обрадуется Серёжа, увидев меня. Как Людмила смутится и поблагодарит за внимание. Ведь это же важный день как без матери?
ЗАГС находился в старинном здании в центре. Поднимаясь по ступеням, я волновалась не меньше, чем тридцать лет назад, когда сама шла под венец с покойным мужем. Тогда меня тоже сопровождала мать.
В холле было людно: пары с бумагами, молодые родители с младенцами. Я осмотрелась Серёжи нигде не было.
Извините, обратилась я к девушке за стойкой, где принимают заявления на брак?
Второй этаж, кабинет двести третий, ответила та, не отрываясь от монитора.
Я поднялась по лестнице. Коридор был длинным, с высокими потолками и скрипучим паркетом. В кабинете сидели Серёжа и Людмила в голубом платье. На столе лежали их документы.
Мам? удивился сын, увидев меня. Ты как здесь?
Серёженька, родной! Я вошла, улыбаясь. Как я могла пропустить такой день?
Людмила холодно кивнула:
Здравствуйте, Валентина Семёновна.
Людочка, поздравляю! Я хотела обнять её, но она отстранилась.
Простите, вмешалась сотрудница, у нас приём. Если хотите присутствовать, садитесь вон там.
Я достала из сумки букет белых хризантем:
Это тебе, дорогая.
Спасибо, сухо ответила она.
Желаемая дата? спросила женщина за столом.
Десятого ноября, сказал Серёжа.
Есть время в полдень. Устраивает?
Серёжа, может, в выходной? встряла я. Чтобы родные смогли прийти.
Мам, мы уже решили, отрезал сын.
Оформление заняло ещё полчаса. Я сидела и смотрела на них, умиляясь. Когда всё подписали, я встала первой:
Теперь можно и отметить! Я столик в «Уют» заказала.
Серёжа и Людмила переглянулись.
Мам, мы не планировали праздновать сегодня, осторожно сказал он.
Как так? Это же событие!
Валентина Семёновна, холодно произнесла Людмила, мы хотим побыть вдвоём.
Мы вышли из ЗАГСа. На улице светило солнце, пары фотографировались у фонтана. Я шла рядом, чувствуя себя лишней.
Серёжа, давайте хоть фото сделаем? попросила я.
Он нехотя согласился. Людмила натянуто улыбнулась.
Красиво получилось! я разглядывала снимки. Распечатаю, в рамку поставлю.
Нам пора, сказал сын.
Куда? Может, я…
Мы хотим одни, резко сказала Людмила.
Дома я готовила борщ, хотя есть не хотелось. Вечером позвонила подруга:
Ну как, подали?
Подали…
Что-то голос невесёлый.
Я рассказала.
Да ты что! возмутилась она. Да как она смеет!
Может, просто волнуется…
Волнуется? Это она тебя на место ставит!
Утром позвонил Серёжа:
Мам, Люда расстроилась. Говорит, ты её холодно встретила.
Что? Я же цветы, стол…
Она считает, ты слишком навязываешься.
Навязываюсь? голос дрогнул. Я просто хотела разделить ваш день…
Мам, мы взрослые. Нам не нужна опека.
А я что, лишняя теперь?
Ты не лишняя. Но у меня теперь жена.
А у неё свекровь, но она забыла.
Он вздохнул:
Люда сказала: если продолжишь так, она общаться не будет.
Я повесила трубку и заплакала. Тридцать лет я жила для сына. Работала на двух работах, отказывала себе во всём. А теперь какая-то девчонка указывает, где моё место.
Вечером я позвонила снова:
Серёжа, извини за утро.
Всё в порядке.
Передай Люде я не против неё.
Хорошо.
А свадьба когда?
Весной, наверное.
Я смогу прийти?
Конечно, мам.
Я повесила трубку и села у окна. Завтра будет новый день. Может, всё наладится.
А пока тишина, пустота и отражение в тёмном окне. Одинокое и ненужное.
