Давай откажемся, хотя бы одного отдадим в детдом, сказал мне муж, когда пришел в роддом.

Анна никогда не была из тех, кто хватает звезды с неба. Родилась и выросла в деревне, в простой крестьянской семье, где лишний кусочек масла на хлеб уже праздник. С утра куры, днем огород, вечером помощь матери. Девочка росла скромной, неприхотливой, но доброй и трудолюбивой.

С юности за ней ухаживали местные парни один лучше другого. Но сердце Анны молчало. Пока однажды летом в деревню не приехал Иван крепкий, уверенный в себе мужчина, на десяток лет старше. Говорили, что у него в городе несколько лавок фрукты, овощи. Богач, по деревенским меркам. Женщины вились вокруг него, как мухи на мед. А он вдруг обратил внимание на Анну.

Ты не такая, как все, сказал как-то вечером, когда они шли тропинкой вдоль реки. С тобой спокойно.

Она смутилась. Сначала не поверила. А через несколько месяцев Иван сделал ей предложение.

Свадьбу сыграли скромно, в сельском клубе. Но Анне и не нужна была пышность лишь бы он был рядом, лишь бы любил. Она искренне старалась быть хорошей женой: готовила, стирала, убирала, гладила ему рубашки. С утра на рынок за свежими овощами, вечером теплый ужин. Иван, казалось, был доволен. Но холодный. Сдержанный. В глаза не смотрел. За руку не брал. И даже «люблю» не говорил.

Анна старалась этого не замечать. «Мужчины не такие, как мы», утешала себя. Верила: со временем привыкнет, откроется. А когда он однажды за ужином бросил, мол, надо подумать о детях ее сердце заколотилось. Вот оно! Значит, он и правда хочет семью. Настоящую.

Жизнь текла ровно. Анна не жаловалась: в доме порядок, муж при деле, деньги водятся. Она мечтала, как с утра будет жарить оладушки для сына, а вечером читать сказки дочке. Иван все чаще говорил о «детях» уже во множественном числе, и Анна тихо надеялась, что вот-вот все сбудется.

И сбылось.

Когда две полоски на тесте вспыхнули, как молния, Анна плакала вслух, от счастья. Она ждала. Они станут семьей. Полной.

Иван же отреагировал сдержанно, почти сухо:

Понял. Ну, значит, надо готовиться.

Анна улыбалась сквозь легкое разочарование. «Мужчины просто не умеют проявлять чувства», успокаивала себя. Главное не против. Главное не ушел.

Она встала на учет, пила витамины, гуляла на свежем воздухе. Все шло хорошо. Пока УЗИ не перевернуло ее мир.

У вас тройня, почти буднично сказала врач. Два мальчика и девочка.

Анна на мгновение потеряла дар речи. Тройня. Не один, не два трое. Трое детей в ней. Три сердца.

Она вышла из кабинета, сраженная. Села на лавочку у больницы, положила руку на живот и прошептала:

Вы что серьезно?..

С одной стороны счастье. Невероятное, трепетное, сказочное. С другой страх. Не за себя. За Ивана.

Анна уже представляла, как он хмурится, морщит лоб и говорит:

Трое? Ты в своем уме? Куда нам столько?

Она знала его. Эту его осторожную, расчетливую жилку. Того Ивана, что никогда не тратил лишнего, покупал ей платья только на распродажах и все просчитывал наперед.

И тогда она решила молчать. Пока не поздно. Пока срок не перешел ту грань, за которой уже ничего не изменить.

Пусть привыкнет к мысли, что станет отцом. А потом будет поздно.

Анна гладила живот, в котором жила тройная надежда, и повторяла:

Вы мои. Что бы ни случилось. Я вас никому не отдам.

Время шло. Живот рос быстро слишком быстро. Анна все чаще ловила на себе взгляды прохожих, и все труднее было скрывать волнение. В ней росли трое детей. Трое. Маленькие, живые, настоящие. А Иван, казалось, не замечал.

Он, как и раньше, приходил поздно, избегал разговоров, говорил:

Я устал. Завтра поговорим.

Но «завтра» не наступало.

Анна решилась подойти к нему осторожно. Вечером, когда он сел ужинать, она налила ему суп, села рядом и сказала:

Ваня Я была на УЗИ.

Он не оторвал взгляд от телефона.

Ну? Все в порядке?

Она сжалась.

У нас будет не один ребенок.

Двойня? бросил он с усталым видом.

Тройня, выдохнула она.

Он поднял глаза. Смотрел прямо, будто не понимал, о чем речь.

Ты серьезно?

Да. Два мальчика и девочка.

Он молчал. Потом встал, не доев, взял ключи:

У меня встреча. Поговорим позже.

На следующее утро Анне стало плохо. В голове туман. Пошла мыть посуду схватилась за живот. Схватки. Паника.

Иван был недоступен. Телефон выключен. Она сама вызвала скорую, сама собрала сумку и поехала в роддом.

Роды были тяжелыми, но тройня родилась здоровой. Три крошечных комочка.

Через два дня звонок. Иван.

Ты где, черт возьми?! заревел он. Ушла, ничего не сказала! Я работаю, а ты исчезаешь, как

Я в роддоме, Ваня, спокойно ответила она. Родила.

Ты что?

Когда он приехал, держал в руках пластиковый пакет с пеленками. Увидел детей и побледнел.

Это все наши?

Анна кивнула.

Он сел. Долго молчал. Потом поднял голову и выдавил:

Может, ну одного в детдом? Хотя бы одного. Это же экономия.

Сначала Анна не поверила, что он говорит всерьез. Но потом молча поднялась, подошла и тихо сказала:

Забирай свои пеленки и уходи.

Иван не сдержался начал кричать, возмущаться, назвал ее дурой, сказал, что она его «подставила», говорил о расходах, о том, что еще неизвестно, чьи это дети. Потом хлопнул дверью и исчез. Навсегда.

Анна смотрела в окно. На подоконнике осталась его сумка. А рядом, в прозрачных кроватках, мирно спали трое ее малышей. Ее дети. Ее смысл. Ее будущее.

Она не плакала. Ни в тот вечер, ни утр