С первого дня, когда Антон привёл Ксению к себе домой, его мать, Анна Ивановна, пронзила её взглядом, от которого у Ксении похолодели руки.
— Эта сучка вообще кто? — прошипела она, водрузив брови на лоб. — Антон, ты не мог выбрать себе нормальную девчонку? Ты видишь, какая она… темнокожая. Морда у неё, как будто ею глину пудрили.
Ксения была брюнеткой с волнистыми волосами и глазами цвета мокрой земли. Она работала в книжном магазине на Невском проспекте, учила английский и напрочь игнорировала косые взгляды соседей. В доме Антона её кожишка превратилась в грех.
Анна Ивановна всю жизнь мечтала о «высоком происхождении». С раннего детства она намазывала сыну лицо отбеливателем и твердила:
— Ты будешь светловолосым, как мой отец. Не смей носить тёмные рубашки — безнадёжно тусклый.
— Подумай о детях, Антош. Хочешь, чтобы у них была синева кожи? Светлые красавицы стоят дороже… у них не просто гены, а наследство.
Антон, чья кожа действительно светлела, начала сомневаться. Ксения же теряла душу, тянула Антона к её маме, но брань всегда была доильной.
— Ох, как жаль, что ты влюбился в такую… — прошипала Анна Ивановна однажды. — Ты ведь с лёгкостью мог выйти замуж за девицу из добропорядочной семьи.
Ненависть родила такую жестокость, что даже свадьбу они сорвать решили. И когда Ксения забеременела, шторм внутри Анны Ивановны разгулялся по всей Москве.
— Ты всё испортил, Антош! Привязалась эта гадина! Но ещё не поздно… Я знаю девушку получше.
Пришла Злата Волкова — светловолосая с изумрудными глазами, дочь владельца филейного бутика в центре. На её плечах висели дорогие духи, с неё как со статуи пахло деньгами.
— Посмотри, сынок… такая женщина даст мне внуков с густыми, золотыми волосами.
Антон начал встречаться с Златой, пряча от Ксении. Та, женящаяся с ребёнком на руках, казалась ему всё менее привлекательной. Молчала и молилась. Любовь — её сила.
Новорождённому дали имя Вера. В тот дождливый вечер Ксения зажгла свечи и тихо шепнула:
— Благодарю за тебя, малышка.
Но Анна Ивановна, увидев Верино личико, закусила губу.
— Это не ребёнок моего сына, — выплюнула она, как проклятие. — Похожа на чернью. В моей крови таких не хватает.
— Но у неё глаза Антона… — дрожащим голосом прошептала Ксения.
— Не зови меня бабушкой. Ты—никто.
Антон уже пошёл по тропе матери. С Златой он спрятался, сбежав в закат.
— Я ухожу, Ксения, — сказал он, не глядя в её глаза. — Мы больше не подходим.
— Что?! Это твой ребёнок!
— Ошибка. Цепочка, что не даёт мне вперёд. Злата — будущее. Вы — пыль.
— Так купешь мне молоко вместо украденного внимания?!
— Это не моя вина. Ты… слишком бедная.
Загуляв, Антон женился на Злате. Свадьба прошла с громом — даже СМИ приветили, как принцессу. А медовый месяц: как охлаждённое шампанское, исчезло, едва в руки набрав.
Злата была ядовитой — требовала купить дофин до шампанского. Отцов Златы Борис Волков считал Антона размазней:
— Работай или ищи другое место. Моя дочь выше голодных мужиков.
Даже раз с Златой пойман на измене — Антон получил по шее. После ссоры и грома его вскоре выгнали.
Вернулся к своей матери, которая вместо любви закричала:
— Всё, что ты наделал! С гадиной связался! Ты всё испортил!
— Она спала с другим, зачем защищаешь?
— Стоило терпеть! Ты и вправду был дитём. А не как эта…
— Довольно! Ты дьявол! Погубила меня!
Отъезд Антона был как виртуальный разрыв. Уехал за границу, стал грузовщиком. Три года колесил по России, пока однажды под камаз не забыл пришпилить. Вывих шеи, разбитые ноги — и жизнь обрубилась.
Назад он вернулся быть инвалидом. Мать, как раньше, не открыла ему дверь.
В парке он увидел её — Ксению и Веру. Ту семилетняя Вера похожа была на Антона.
— Ксения… — задрожал он.
Ксения не бежала к нему, но улыбка была обманной.
— Что тебе?
— Ребёнка хочу… Простить хочу…
— Мой ребёнок — папой был Михаил. Ты бросил нас. Он ухаживал. Он её в детский сад вёл.
— Но… это моя дочь!
— Видят глаза. Но они не дают тебе право. Ты отвернулся, когда твой ребёнок просился в тело.
Антон внезапно начал разваливаться.
— Я не знал…
— Не знал?! — закричала она. — Ты же мог выбирать! Ты выбрал шелуху! Что стало с твоей Златой?
Антон молчал.
— Она уехала к богатому бизнесмену, — добавила Ксения. — Всё сгинуло, кроме ваших жалких мечтаний.
К ним подошёл Михаил — бывший судья, с короткими волосами и взглядом, полным искренности.
— Всё в порядке, Ксения?
— Да. Просто нашел человек, который умер.
— Вы, заболевший бывший муж? — спросил Михаил, не скрывая жалости. — Вера, здоровайся с дядей.
— Привет, — тихо сказала Вера.
Антон упал на колени.
— Прости, Ксения…
— Нет. Выбор твой, Антон. Ты предпочёл страху любовь. Михаил — настоящий мужчина.
Ушли Ксения и Вера. В руке Антон клал письмо, что не доставил:
Вера, моя девочка:
Я был позором для мужчины. Предал цвета ради фантазий. Пропустил твои первые шаги, скулил где-то в пустоте вместо улыбки.
Твой настоящий папа — Михаил. Он всегда был рядом. Он заслуживает тебя.
Пусть когда-нибудь простит. Если нет — пойму.
С любовью и жалостью,
— Антон
Утром он разорвал письмо и пошёл разлетать, как птицу, ветер в руках. Некоторые судьбы — одноразовые.
Анна Ивановна умерла в одиночестве, не зная внучку. Антон превратился в тень, а Вера росла, не зная, что был человек, который не знал, как любить.