— Собирай вещи и вали! — рявкнула Галина, швырнув мужу его футболку прямо в лицо. — Надоел, как горькая редька!
— Галя, ты чего? — Владимир попятился к прихожей, размахивая мятым трикотажем. — Остынь, давай без драмы!
— Без драмы?! — она развернулась к нему, глаза сверкали, как ножи. — Тридцать лет я терплю твои «гулянки с мальчиками», твоё хамство и вечное «потом поговорим»!
— Какие гулянки? — Владимир попробовал возмутиться, но голос предательски дрогнул. — Ну выпил чуть-чуть с коллегами…
— Чуть-чуть?! — Галина подхватила с пола его кроссовок и запустила в неверного. — До пяти утра «чуть-чуть»?! А я тут, как дура, борщ остывший разогревала!
Владимир ловко увернулся от снаряда и рванул в коридор. Галина — за ним, уже с его курткой в руках.
— Галюня, родная, ну что ты как ураган?! — он попытался ухватить её за плечи, но она дёрнулась.
— Руки убери! — фыркнула она, отбрасывая его ладони. — Чтоб твои лапы меня больше не касались!
— Да что случилось-то? Вчера всё было норм!
— Норм?! — Галина фыркнула так, что аж подбородок задрожал. — Для тебя нормально — приползти пьяным в зюзю и рухнуть в прихожей? Чтобы соседи через стенку хихикали?
— Ну, перебрал слегка, бывает…
— Слегка?! — она вцепилась в его воротник. — Ты меня во сне Наташкой обзывал! Ночью бубнил: «Наташка, родная»!
Владимир побледнел, будто увидел домового. Галина заметила это и разжала пальцы.
— Ага, — прошептала она. — Вспомнил? Думал, не услышу?
— Галя, это не то, о чём ты…
— А что ЭТО? — она скрестила руки, будто собиралась читать нотацию хулигану. — Случайное совпадение?
— Наташа — это… ну… — он запнулся, будто язык забыл дома.
— Давай, выкладывай! Кто такая Натаха?
Владимир переминался с ноги на ногу, будто на раскалённой сковороде. Галина смотрела на него и чувствовала, как в груди леденеет.
— С работы она, да? — прошипела она. — Та самая «молодая специалистка» из бухгалтерии?
— Галя…
— Красивая? Стройная? — голос её стал тише, но от этого только страшнее. — Не то что я — старая тётка?
— Хватит, — Владимир шагнул к ней. — Ты же знаешь, что ты у меня одна.
— Одна?! — она взорвалась, как самовар без клапана. — Если одна, то почему с другими заигрываешь? Если одна — где ты до рассвета пропадаешь?!
— Я работаю…
— Работаешь?! — она махнула рукой в сторону кухни. На столе стоял холодный борщ, рядом — нетронутый хлеб. — Вот, смотри. Вчера варила. Думала, придёшь голодный. А ты где был?
— На совещании задержался…
— На «совещании» с Наташкой!
— Да не было никакой Наташки! — Владимир стукнул кулаком по столу, так что ложки звякнули. — Ты совсем крыша поехала?
— Не было? — Галина достала из фартука смятый чек. — А это что?
Владимир развернул бумажку. На ней — номер телефона и корявое: «Наташа <3». — Откуда это?! — В кармане джинсов нашла, когда стирала, — она сверлила его взглядом. — Ну что, ещё будешь врать? Владимир опустил голову. Галина видела, как у него на висках выступил пот. — Галя, это не... не измена... — А что это? — она плюхнулась на стул. — Говори, дураку ясно! — Мы просто... кофе пили. Она новенькая, никого в Питере не знает... — Кофе, — Галина фыркнула. — И номерок дала — чтобы сахар передать? — Ну... сказала, скучно одной... — Ага, — кивнула Галина. — Ей скучно. А мне, значит, весело? Мне одной рвать жилы — забава? — Да у тебя же подружки, работа... — Работа?! — она вскочила. — Работа, дом, готовка, стирка! А у тебя что — отпуск пожизненный? — Я тоже пашу как проклятый! — Пашешь?! — она подошла вплотную. — Пашешь, а потом с юными бухгалтершами в «Шоколаднице» сидишь? Владимир отвёл глаза. Галина смотрела на этого лысеющего мужика с пивным животом и не верила — неужели это тот самый Володя, за которого она выходила замуж тридцать лет назад? — Знаешь что, — сказала она тихо. — Вали к своей Наташе. Может, она оценит твои «совещания». — Галя, не неси чушь... — Чушь?! — она засмеялась, но в глазах были слёзы. — Тридцать лет вместе, а ты — как холостой! — Да никуда я не хожу! — Не ходишь? А вчера где был? А в прошлую пятницу? А месяц назад, когда «у друга на даче» ночевал? Молчание. Галина пошла в спальню и начала выгребать его вещи из шкафа. — Ты чего творишь? — он застыл в дверях. — Собираю твой скарб, — она швырнула в сумку его любимую толстовку. — Раз тебе дома не сидится — живи где хочешь. — Галя, давай без крайностей... — Крайности?! — она повернулась. — Это не крайности, Володя. Это конец. Он стоял с сумкой в руках, похожий на побитого пса. — А как же наша квартира? Как же всё, что... — Квартира останется, — она не смотрела на него. — А вот «всё остальное»... Было ли оно вообще? — Галя, может... — Всё, — она открыла дверь. — Иди. Может, Наташа тебя заново полюбит. Дверь закрылась. Галина прислонилась к ней спиной. В коридоре затихли шаги. Она вернулась в спальню и села на кровать. Взяла в руки свадебное фото: молодые, счастливые, с бантами и шампанским. «Когда же мы разлюбили друг друга?» — подумала она, кладя фото обратно. Завтра начнётся новая жизнь. Страшно? Ещё как. В пятьдесят три — одной, с котом Барсиком и ипотекой. Но хуже было бы остаться — с чужим человеком, с пуИ только услышав, как за дверью хлопнула лифтовая решётка, она наконец позволила себе заплакать — но тут же вытерла слёмы и потянулась за телефоном, чтобы позвонить подруге Лене: "Слушай, а помнишь тот салон красоты, о котором ты говорила?"
