Бабушкина квартира
Говорят, родители любят всех детей одинаково. Возможно. Но только не в семье Лизы.
Молодые супруги Соколовы ждали ребенка. Муж грезил о сыне — наследнике, опоре, продолжателе рода. Жена, обожая мужа, хотела угодить ему во всём. Имя для мальчика выбрали заранее — Алексей, Лёша.
Имя для девочки даже не обсуждали — так были уверены, что будет сын. Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает.
Когда врач на УЗИ объявил пол ребёнка, мама не поверила.
— Доктор, проверьте ещё раз. У нас точно должен быть мальчик, — попросила она дрожащим голосом.
— Девочка, без сомнений, — улыбнулась врач.
Мама вышла из кабинета в смятении и набрала мужа — он просил сразу сообщить долгожданную новость. Пока гудки тянулись в трубке, она решила не огорчать его правдой.
— Мальчик? — сразу спросил он.
— Пол не разглядели, малыш отвернулся, — солгала мама. — Почему голос грустный? Просто не смогла тебя порадовать.
Лишь перед самыми родами, когда отец начал выбирать строгую чёрную коляску и засматриваться на солдатиков в магазине, мама призналась:
— Будет девочка.
— Ладно, сойдёт. Девочки — будущие матери, она поможет с младшим братиком. В следующий раз точно будет мальчик, — бодро пообещала жена.
— Терпеть не могу эти банты и нытьё, — буркнул муж.
Родилась девочка. Елизавета. Лиза, Лизка.
Её одевали в нейтральные вещи — никаких рюшек и розового. «Чтобы потом Лёше досталось».
Лизка с детства привыкла к джинсам и курткам. В саду на утренниках, когда её наряжали в платье, она ёрзала и мечтала поскорее переодеться.
Отец относился к ней отстранённо. Вёл в сад молча, шагал широко, будто спешил избавиться. Лизка бежала за ним, цепляясь за его ладонь, и ненавидела эти утренние прогулки.
Когда Лизке исполнилось четыре, мама снова забеременела. На УЗИ она попросила не говорить пол.
— Почему? — удивилась врач.
— Муж хочет сына. Боюсь, он расстроится, если снова девочка.
— Не волнуйтесь. У вас будет мальчик.
Мама так обрадовалась, что чуть не подпрыгнула на кушетке. Сейчас же позвонила мужу.
Лизка не помнила этого, но родители столько раз пересказывали историю, что ей казалось, будто она видела, как мамин живот, круглый, как мяч, взлетел вверх.
Мама сияла, когда отец перед роддомом позировал с сыном на руках.
Теперь всё внимание доставалось Лёшеньке. Лизку вскоре отправили к бабушке на окраину Москвы.
— Они меня не любят. Всё из-за этого Лёшки, — жаловалась она бабушке.
Её звали Лизкой, а брата — Лёшенькой.
У бабушки было хорошо. Она с дедушкой души в ней не чаяли. Мама приезжала редко — Лёша требовал заботы. А когда приезжала, Лизка ходила за ней хвостом.
— Соскучилась? Потерпи. С двумя мне не справиться. Вот Лёша подрастёт, к школе заберу.
И Лизка ждала первого сентября, как Рождества, нет — сильнее. Она снова будет жить с мамой.
Но когда родители приехали за ней, она вдруг поняла, что придётся уехать от бабушки, и расплакалась. Та пообещала брать её на каникулы.
Школа нравилась, но Лизка тосковала по бабушкиным пирогам. Мама была вечно занята Лёшкой, до каникул — целая вечность.
Они жили с братом в одной комнате. Лёша таскал её карандаши, рисовал в учебниках. Когда Лизка ругалась, он бежал к родителям — и виноватой становилась она.
— Сама виновата, не разбрасывай вещи!
Лёша пакостил и сваливал на неё. Её ругали, он корчил рожи. Лизка считала дни до каникул.
— Бабуль, можно я останусь у тебя навсегда? — просила она.
Но бабушка отказывала: «Отвыкнешь от родителей». Да и школа далеко — через дорогу. А здесь — во дворе.
Каникулы кончались, Лизка возвращалась и ждала новых. Потом Лёша пошёл в школу, и её обязанностью стало водить его, кормить и делать с ним уроки.
Когда Лизка училась в десятом, умер дедушка. Бабушка тосковала. Лизка уговорила маИ только когда Лизка сама стала матерью, она поняла — бабушка спасла её, подарив не просто квартиру, а дом, где её всегда любили.
