**Иногда лучше помалкивать**
— Ты что, маме про своего нового парня так и не рассказала?
— Свет, я жива, не сижу в тюрьме и не беременна. Остальное её не касается.
Кофейня пахла корицей и жареными зёрнами, свет лился мягкий, как топлёное молоко. За соседним столиком двое подростков делили один круассан. У окна сидели Дарья и Светлана, каждая с латте и усталым взглядом. У Даши — потому что ночью горела над проектом. У Светы — потому что не могла поверить в то, что услышала.
— Серьёзно? — Света подперла щёку ладонью. — Ты уже три месяца с Артёмом, а мама в неведении? Это же мама!
— Она узнает последней, — Даша невозмутимо отхлебнула кофе.
— Даш… — протянула подруга. — Так нельзя. Она же обрадуется. Внуков захочет. Пелёнки вязать начнёт…
— Только через мой труп, — фыркнула Даша. — Будь моя воля, она бы про внуков узнала, когда те уже в институт поступят.
Она задумчиво покрутила чашку в руках. Тепло обжигало ладони, но ком в горле не исчезал. Потому что снова всплыло то, что она годами закапывала поглубже — тема матери.
— Знаешь, почему я ей не говорю? — вдруг спросила Даша. — Потому что она — не мама. Она… телецентр. Вещает на весь район без выходных.
Света приподняла брови.
— Прямо так?
— Ага. Причём всё, что я скажу, пройдёт редактуру. Потом узнаю о себе столько нового…
…Когда Даша поступила в колледж, мама ликовала. Рассказывала всем, что дочь «учится в университете на экономиста» — хотя Даша была на дизайне.
— Ну как, сложно с цифрами? — жалостливо спрашивала тётя Галя на застолье.
Даша чуть не поперхнулась компотом.
— Тёть Галь, я на дизайнера учусь. В колледже.
— Как? — округлила глаза тётя. — А Ирина говорила…
— Знаю, что говорила мама, — вздохнула Даша. — Ей просто плевать на факты.
Дочь пыталась достучаться. Много раз. Кончалось всегда одним.
— Мам, зачем ты врешь?
— А что я вру? Учишься? Да. Хорошо? Да. Вот и всё. Говори о детях только хорошее. Кто прав — забудут, что сказано — запомнят.
То же повторилось, когда Даша устроилась в рекламное агентство.
— Она в крупной компании, — гордо вещала мама. — Там такие зарплаты, что нам и не снилось.
Проблема была не во лжи. А в том, что отвечать за неё приходилось Даше.
Приезжая в гости, она выслушивала вопросы про офисы в небоскрёбах и бонусы в долларах. А у неё был только ноутбук, купленный в рассрочку.
— Она не со зла, — пожала плечами Даша. — Ей кажется, что так она меня приукрашивает. Но приукрашивает не меня, а свой выдуманный портрет. А страдаю я.
— Ты ей вообще ничего не рассказываешь? — сочувственно спросила Света.
— Почти ничего. Только если уже точно не выйдет боком. Артём — не тот случай. Пусть пока думает, что я монашка-отшельница.
— И сколько раз она тебя подставляла?
— О-о… Хочешь — расскажу. Но это будет как бразильский сериал. Со всеми спецэффектами.
Прошло несколько дней. Даша всё ещё чувствовала лёгкое напряжение. Решение молчать казалось разумным.
Но в этом городе новости распространялись не через интернет, а через сеть всеслышащих бабулек.
Телефон зажужжал, пока Даша пила вечерний чай с малиной. Кот носился по комнате, как одержимый. Всё как всегда.
Кроме сообщения от мамы.
«Слыхала, у тебя новый ухажёр! Тетя Клава тебя в парке видела. А я последняя узнаю!»
Даша откинулась на спинку кресла, уставилась в потолок и медленно выдохнула.
Это не сулило ничего хорошего.
Когда Даша встречалась с Виктором, всё началось так же мило. Сначала свидания. Потом съёмная квартира. Потом — кольцо, дата свадьбы, платье.
Она любила его до дрожи в коленях. Наверное, так бывает только раз.
Потому она и рассказала маме. Хотела, чтобы та порадовалась, помогла с платьем, всплакнула над детскими фото.
Но Ирина Михайловна восприняла новость как повод для вечерних посиделок. Через неделю весь район знал, что Даша «залетела, а Виктор женится только из-за угроз тёщи».
Бред. Но он разлетелся с пугающей скоростью.
Вскоре искажённая версия дошла до родителей Виктора. Его мать позвонила Даше утром в выходной:
— Молодёжь, страсть… Но зачем сразу ЗАГС? Можно было договориться…
Даша бросила трубку. Виктор за неё заступился, но осадок остался. У всех.
Свадьба состоялась. Белое платье, банкет, тосты. Но в глазах гостей Даша была уже не невестой, а «той, что загнала бедного парня под венец».
Они прожили вместе год. И хотя расстались по другим причинам, эта история внесла свою лепту.
После развода мама лишь пожала плечами:
— Мужики нынче такие. Надо было родить, пока не сбежал.
Никаких извинений.
Даша тогда молча заблокировала маму. Потом разблокировала, но личного больше не писала. Только стикеры с котиками и «С Днём Победы».
После неловкого сообщения Даша сделала всё, чтобы избежать продолжения. Отвечала уклончиво, звонки игнорировала. Артём, хоть и не знал деталей, чувствовал, что что-то не так.
Поэтому, когда в воскресное утро раздался звонок в дверь, они оба вздрогнули.
На пороге стояла Ирина Михайловна. В шляпке, с сумкой, откуда пахло пирожками с капустой.
— Сюрприз! — радостно улыбнулась она. — Шла мимо, решила зайти.
Конечно, не мимо. Конечно, спланировала.
Даша рефлекторно отступила.
— Мам, можно было предупредить…
— Ой, да ладно. Я ж мать! Хочу посмотреть на зятя, — пролезла мимо дочери, заглядывая в спальню.
Артём стоял посреди комнаты в растерянности, натягивая джинсы.
— Здравствуйте, — кивнул он.
— Здра-а-авствуй, Артёмчик, — протянула Ирина Михайловна, оценивающе оглядывая его. — Я пирожков принес— Кушай на здоровье, — улыбнулась она, доставая пирожок, а Даша закрыла глаза, предчувствуя, что теперь мамин «эфир» накроет и Артёма, но в этот раз она уже готова была дать бой.
