Он уехал на заработки и пропал. А когда вернулся — было уже слишком поздно…
— Ну что, Дарья, собери мне вещи, — бросил Дмитрий, вваливаясь в кухню так, что дверь хлопнула о косяк. — На север, на вахту. Хватит тут сидеть без копейки. Я мужик, а не подставка для швабры!
Дарья лишь молча кивнула. Она знала — спорить бесполезно. Сама работала в пекарне, каждое утро вставая в пятом часу, чтобы успеть к замесу. А Дмитрий… Сначала вернулся через полгода, привёз целый мешок денег — таких сумм в их деревне отродясь не видывали. Потом снова уехал. Она снова собирала ему торбу, гладила рубахи, ждала.
Так и шли годы. Детей Бог не дал, но жили просто, по-крестьянски. Пока однажды Дмитрий не исчез.
Прошёл месяц, второй. Ни весточки, ни слуху. Телефонов толком не было, и Дарья, стиснув зубы, решила — поедет искать. Он же говорил, что работает в Питере, на стройке у «Гормоста».
В общаге, куда её пустили, её встретила растрепанная женщина с сигаретой.
— Ты ему кто?
— Жена, — прошептала Дарья. — Дмитрий, муж мой, пропал…
Женщина усмехнулась:
— Да уехал он. С нашей Настей. Всё тут знают — любовь у них. В Краснодар, говорят, свалить собрались.
Словно гром среди ясного дня. Не могла быть правдой. Не её же Митя, ласковый, заботливый…
Она вернулась в деревню, рассказала его матери. Та лишь махнула рукой. А дома Дарью уже ждал Иван.
Он появился в её жизни случайно. Поздним вечером, возвращаясь с пекарни, она споткнулась о чью-то тень. Мужчина лежал у дороги, хрипел от боли. Она подняла его, довела до дома, а утром отвезла в больницу.
Так всё и началось. Иван оказался сиротой, без дома, без семьи. Жена бросила, детей не было. Сначала он жил в сарае, потом стал помогать по хозяйству. Соседи шептались, но Дарья молчала.
Когда правда вскрылась, её сердце оледенело. Дмитрий не пропал — он сбежал. А она? Осталась с пустотой и верой в прошлое. Но Иван не лез с утешениями. Просто колол дрова, чинил крышу, варил борщ.
Прошёл год, потом ещё. Иван устроился в лесничество, стал своим в деревне. Одни осуждали, другие жалели. Но Дарья знала — она не предавала. Она просто жила.
А потом, через семь лет, Дмитрий вернулся. Постаревший, с мальчишкой лет шести.
— Это Ванька, твой сын, — сказал он, глядя в пол.
— У меня мама в земле, — буркнул ребёнок. — А ты кто?
Дарья застыла. Она забыла, что боль может быть такой острой.
Потом прибежала его мать, рыдала, обнимала. А Ванька ел её блины, жадно, молча. Видно, голодный был. Позже пришёл Иван, и Дарья всё объяснила.
— Ну понятно, — хмыкнул Дмитрий. — Я так и знал, что ты не одна…
— Я тебя ждала! — вскрикнула Дарья. — Я по всей России искала! А ты с той… с ней сбежал!
Оказалось, его жена умерла. Болела долго. Похоронив её, он вернулся — в надежде, что Дарья примет его с ребёнком.
Но поздно.
Он ушёл к матери, не стал делить дом. А Ванька… Мальчик стал приходить сам. Дарья пекла ему оладьи, Иван учил его топориком владеть. И однажды, через пару лет, мальчик сказал:
— Дарья, можно я с вами жить? Вы — как родные…
— Конечно, Ванюша, — обняла она его. — Конечно можно.
Прошли годы. Ваня вырос крепким парнем, поступил в техникум. Построил дом рядом. А Дарья с Иваном — они звали его сыном. Потому что он и был им. По праву сердца.
Вот и вся история. О том, как боль уходит, а жизнь остаётся. О том, что даже если всё рухнуло — можно подняться. И снова быть счастливым. Лишь бы душа не очерствела. Лишь бы сердце жило…
