Я долго молчала, как будто во рту был камень, а слова застревали в горле. Где-то в глубине, под рёбрами, до сих пор ноет, хотя внешне вроде бы всё в порядке. Эта история — о любви, которая рассыпалась, как старый пряник. О браке, где мечты оказались важнее живого человека. О мужчине, для которого моё предназначение было ясным: родить, а иначе — на свалку.
Я никогда не горела желанием стать матерью. Ни в семнадцать, когда носила косу до пояса, ни в двадцать пять, когда грызла гранит науки в МГУ. У меня были другие радости: книги, концерты в «Лужниках», поездки на Байкал. И потом он появился — Артём Ильич.
С ним мир стал тёплым, как печка в деревенском доме. Его улыбка, его руки, его привычка говорить «солнышко» вместо моего имени. Я поверила: вот он, мой человек. Расписались быстро, но не спонтанно — казалось, мы нашли друг друга навсегда.
Первые полгода я летала, как на крыльях. Он читал мои мысли, приносил утром чай с мёдом, смеялся над моими шутками. Но потом началось. «Ну как, уже?» — его взгляд на мой живот. «Подождём», — шептала я. Но месяцы шли, тесты молчали. Постепенно наша близость превратилась в работу, в отчёт перед природой. Ни страсти, ни нежности — только календарь и надежда.
Мы делали вид, что всё в порядке. Но каждый раз, когда приходили «эти дни», он хмурился, будто я его обманула. Потом пошли врачи, анализы, белые кабинеты. Когда прозвучало «бесплодие», он не дрогнул: «Будем пробовать всё». Пробовали. Две попытки ЭКО — и оба раза провал. После второй я сломалась: «Хватит». Он молчал. А когда я предложила усыновить ребёнка, Артём вдруг зарычал:
— Мне не нужен подкидыш!
Точно ножом по сердцу. Я поняла: ему нужен не просто ребёнок. Ему нужен его ребёнок, его кровь, его фамилия. А я? Я стала для него бракованным товаром. Пустым местом.
Ссоры. Холодные ночи. А потом он сказал:
— Я не могу так. Давай разведёмся.
Я не плакала. Просто сидела на полу в хрущёвке и смотрела в стену, будто в ней была дыра в другой мир.
Прошло время. Я нашла другого. Сергей. У него уже есть дети, и когда я призналась, что не смогу родить, он только пожал плечами:
— Ну и что? Ты же не инкубатор.
Сейчас я счастлива. Потому что он любит меня, а не мою «функцию». И если судьба решила, что я не стану матерью — значит, так надо.
Я — женщина. И моя цена — не в анализах.
