Ночь на вокзале
Иван Сергеевич опоздал. Проклятый поезд ушел ровно по расписанию, за полчаса до того, как он, запыхавшись, влетел на вокзал в Екатеринбурге.
— Черт подери! — выругался он, стиснув кулаки, и мысленно выложил такую тираду, что даже фонари на перроне могли бы потускнеть.
До следующего состава оставалось целых пять часов. Тратить рубли на гостиницу не хотелось, да и толку мало. Иван решил пересидеть на вокзале. Купил билет у сонной кассирши, плюхнулся на холодную скамейку в зале ожидания, достал потрепанный сборник анекдотов и начал коротать время.
Вскоре анекдоты закончились. Иван отвлекся от книжки и осмотрелся. Вокзал был пуст, как вымерший. Лишь у выхода кемарил полицейский, а в углу храпел мужик в рваной телогрейке. Вздохнув, Иван поднялся, разминая затекшие ноги, и побрел к киоску за газетой. Но киоск был закрыт, а на витрине сидели мухи. Буфет на втором этаже тоже оказался заперт, и табличка на двери сухо сообщала, что откроется только утром.
С тяжелым сердцем Иван вернулся на место. Время тянулось, как кисель, густо и бесконечно. Он смотрел на часы, но стрелки, казалось, издевались над ним.
— Скучно, паренек?
Иван вздрогнул и обернулся. Рядом сидел маленький старичок в поношенном, но опрятном пиджаке. Его седая борода торчала в стороны, а глаза весело поблескивали.
— Бывает, — буркнул Иван, не особо заинтересовавшись.
— Давай в дурака сыграем? На интерес. А то мне тоска заела, — предложил старик.
Иван пожал плечами. Почему бы и нет? Все равно девать время некуда.
Они играли молча. Старик азартно хлопал картами по скамейке, кряхтел при проигрыше и заразительно смеялся, когда выигрывал. Партии шли одна за другой.
— Голодный, наверное? — вдруг спросил старик, глядя на Ивана с отеческой заботой.
— Буфет закрыт, — отмахнулся тот.
— Ерунда! Сейчас все будет. Пошли! — старик вскочил и, не дожидаясь ответа, засеменил к служебной двери.
— Не отставай! — крикнул он через плечо.
Иван, недоуменно пожав плечами, последовал за ним. Они петляли по темным коридорам, пока не вышли в крошечный буфетик с двумя столиками, чахлым фикусом в углу и сонной официанткой за стойкой.
— Катюша, родная, сделай нам кофеек да бутербродов! — бодро попросил старик.
— Опять ты посторонних везешь, — проворчала Катя, пухлая, как ватрушка, но послушно занялась заказом.
Иван расплатился и с жадностью вцепился в бутерброд. Старик сидел напротив, с умилением наблюдая, как он ест.
— Может, и ты поешь? — предложил Иван, откусывая очередной кусок.
— Не, я сыт, — отмахнулся старик. — Спасибо, а то бы с голоду помер, пока поезда ждал. Кстати, я Иван Сергеевич, электрик.
— Федор Семенович, — важно кивнул старик. — Домовой.
— Кто? — поперхнулся Иван.
— Домовой, — спокойно повторил Федор. — Не слышал, что ли?
— А на вокзале-то ты чего? Вы же по домам живете, — недоверчиво спросил Иван.
— Потерялся, — вздохнул Федор, и его глаза потухли. — Лет семь назад мои переезжали. Я засмотрелся, не разобрал, на какой поезд они сели. Обратной дороги не знаю. Вот и торчу тут.
Иван покачал головой, почувствовав, как щемит сердце.
— Ну и дела, — пробормотал он.
— Да ладно, поешь, а я тебя пока тем временем развлеку, — оживился Федор.
И понеслось. Домовой устроил Ивану настоящую экскурсию по вокзалу. Они заглянули в диспетчерскую, где пили чай с баранками в компании старого приятеля Федора. Прокатились на маневровом тепловозе с машинистом, который, похоже, был не в новинку чудачества старика. Поднялись на вышку над часами, откуда открывался вид на спящий Екатеринбург, усыпанный огнями. В конце зашли в кабинет начальника вокзала — полить одинокий фикус.
— А то завянет, бедолага, — пояснил Федор. — Никто о нем не помнит.
Утро наступило незаметно. Вокзал ожил: появились пассажиры, уборщица лениво волочила швабру по полу.
— Быстрее! — засуетился Федор. — Твой поезд вот-вот придет!
Они выбежали на перрон. Холодный ветер ударил в лицо, а сердце Ивана сжалось от странного предчувствия.
— Слушай, — неожиданно сказал он, — а поехали ко мне? Чего тебе тут пропадать?
Федор замер, словно не веря ушам.
— Всерьез? — голос его дрогнул.
— Ну а что! Дом у меня в пригороде, сад с яблонями, семья дружная. Коровы нет, извини. Поехали, Федор Семенович, чего ты тут забыл?
Глаза домового заблестели.
— Правда? — переспросил он, будто боясь, что это шутка.
— Честное слово, — твердо сказал Иван.
— Я мигом! — Федор рванул с места и скрылся в здании.
Поезд подошел. Иван показал билет проводнице, молодой девушке с уставшим взглядом.
— Заходите, стоим пять минут, — бросила она.
— Сейчас, подождите, — пробормотал Иван, оглядываясь.
Федора все не было. Неужели передумал?
— Мужчина, проходите, отправляемся! — торопила проводница.
Иван, тяжело вздохнув, шагнул в вагон. Сердце сжалось от досады. Он открыл дверь купе и замер.
На верхней полке сидел Федор Семенович, сияя улыбкой и болтая ногами, как мальчишка. В руках он крепко держал горшок с тем самым фикусом из кабинета начальника.
— Не мог же я его бросить, — сказал домовой, и в голосе его звучала такая искренняя радость, что Иван невольно улыбнулся.
И тут он понял: эта ночь на вокзале была не случайной. Может, сама судьба привелаИ когда поезд тронулся, Иван вдруг осознал, что больше никогда не будет одиноким, потому что теперь у него есть не просто попутчик, а настоящий дом.
