Сон о прошлом, которое не уходит
Весенний сумрак окутывал окраины Тамбова, где старые фонари лениво мигали, отражаясь в окнах небольшой квартиры. Игорь Сергеевич сидел в потёртом кресле, оставшемся от прежней жизни, и сжимал в руках потрёпанную кружку — подарок Ольги, с которой прожил восемнадцать лет. После развода его мир перевернулся, но со временем он обрёл покой рядом с Еленой — женщиной, подарившей ему уют и двоих детей.
Он считал себя хорошим отцом. Особенно старался для Светланы — дочери от первого брака. Когда Ольга уехала в Минск, оставив девочку с ним, Игорь растил её один, а потом — вместе с Еленой. Ему казалось, он даёт ей всё: крышу над головой, еду, одежду. Но, как выяснилось позже, не дал самого главного — тепла. С каждым годом Светлана уходила в себя. Она молчала, смотрела в пол, будто жила в ином измерении.
Когда ей исполнилось восемнадцать, она исчезла. Без объяснений, без скандалов — просто взяла сумку и ушла. Игорь не верил, что она могла уйти так внезапно. Звонил, писал, искал — в ответ только тишина, которая резала глубже ножа. Он не понимал, в чём провинился. Был ли слишком жёстким? Холодным? Или само её существование в новой семье ранило её?
Прошло десять лет. Жизнь наладилась: старшие дети от второго брака поступили в институты, а Елена стала его тихой гаванью. Но память — штука жестокая. Она не отпускала. И вот однажды раздался звонок от младшей дочери. Татьяна сказала: «Пап, я нашла Свету…» Сердце Игоря сжалось. Он знал, что этот день придёт. Но боялся. Боялся услышать, что у дочери своя жизнь, свои тайны — без него.
Татьяна рассказала, что написала Светлане. Та не ответила, но и не заблокировала. Значит — читает. Значит — помнит. Игорь долго не решался написать сам. Начал с писем, выверял каждое слово, выводил буквы от руки. Говорил, что скучает. Что сожалеет. Что не увидел тогда, что его дочь — не просто девочка с портфелем, а ребёнок, тонущий в пустоте.
Светлана, теперь уже взрослая, жила в Ярославле. Работала бухгалтером в небольшой конторе. Снимала комнату, много трудилась и никому не рассказывала о детстве. Ей было двадцать девять, но внутри всё ещё жила девочка, которую называли «хорошей помощницей» вместо дочки. После развода мать уехала, отец построил новую семью. Её будто стёрли. В том доме она не была ребёнком. Она была удобной. Той, кто убирает, готовит и молчит.
Её уход в восемнадцать был криком. Но никто не услышал. Никто не пришёл. Только тишина.
Сначала сообщения Татьяны раздражали. Потом — причиняли боль. Девочка была ни при чём, но Светлане было горько, даже когда та писала о занятиях или присылала фото с прогулки. А вчера пришло новое письмо. Короткое. Без обид. Татьяна писала, что понимает её молчание. И больше не будет навязываться. Просто хотела сказать — она всегда рядом.
Света прочитала. Сердце сжалось. Пальцы дрожали над экраном. Она долго смотрела на пустое поле для ответа, прежде чем начать печатать. Первые слова давались трудно. Но потом из неё, как из прорванной плотины, хлынула правда — про обиды, про страх, про одиночество. И в конце — робкое: «Я попробую. Только не торопите меня».
Она нажала «отправить» и уставилась в окно. Впервые за долгие годы она почувствовала, что сделала шаг — крошечный, но важный. В сторону семьи. В сторону будущего, где, возможно, найдётся место не только боли, но и прощению. И кто знает — может быть, скоро в её жизни появится не только работа и пустота, но и голос, который скажет: «Я рад, что ты есть».
